— Как же я киоск брошу?
— Тогда плати. Сегодня за этот глупый разговор — три сотки. С завтрашнего дня — по две.
Марина растерялась. Парень демонстрировал все признаки «беспредела». Так поступают только отморозки. Но на отморозка он похож не был.
— Что ты притихла, любимая?
— Я так не могу…
— Глядя на тебя, можно предположить, что ты по всякому можешь… Роль Жанны Д'Арк сыграть хочешь?
— Давай завтра… Встретитесь, поговорите с ребятами…
— Что за ребята? Может, я стою и время здесь зря теряю, а? Может, взять этот киоск на буксир да отволочь на пустырь? Выпить есть что. Девка — рядом. Отогреемся с пацанами. А? Что за бригада тебя «крышует», лапонька? Только быстро, пока я за тягачом не послал.
Марина была в ужасе. Кажется, незнакомец может исполнить задуманное. Синий «перстенек» на руке, стриженый. Воровская бригада, что ли? Это будет похуже, чем спортсмены Мартынюка…
— Мартын.
— Какой, бля, Мартын? Здесь же Вагон отирался постоянно!
— Да кому он нужен, этот Вагон!
— Значит — Мартын?
— Да!
— Хорошо. — Голова выплюнула изо рта сигарету. — Передай ему, что Клюй завтра ждет его около кинотеатра «Восток». Там, где автостоянка. В семь вечера. Поняла, кукушка?.. А сейчас расскажи-ка мне про Мартына. На чем ездит, как выглядит…
Марк пошел ва-банк.
Снял трубку с аппарата и набрал сто пять — сто дев ять.
По тому, как быстро ему ответили, Кравцов понял, что кроме него в этом городе еще много кому не спится.
— Да.
— Это ты мне звонил в отдел?
— Кравцов?
— Извини, что не перезвонил сразу же. Был очень занят. Заруби себе на носу, кто бы ты ни был — никогда не разговаривай со мной таким тоном. Свои тридцать тонн можешь потратить на достойные похороны усопшего. Я очень удивлен. С чего ты взял, что у нас может сложиться какой-то иной разговор, помимо такого? Убийцу я найду обязательно, но ты его имя узнаешь, когда я его задержу и спрячу в самую дальнюю одиночку СИЗО. Удачи.
Кравцов положил трубку. Секунд этак через тридцать должен раздаться звонок от абонента «сто пять — сто девять». Клык у него если не вырван, то сломан, и сейчас он будет разговаривать чуть поспокойнее.
Звонок.
— Ты опять звонишь? — спросил Марк.
— Ну ладно, погорячились — и хватит. Тоже должен понять — умер близкий человек. Какие тут нежности могут быть? Гада, который это сделал, наказать надо, чтоб другим падлам неповадно было.
— У нас самый справедливый суд в мире.
— Да брось ты, командир! Мы же не бродяги из подворотни. Зачем нам шнягу гнать?..
— Месть — не самое лучшее из человеческих качеств…
— Знаем. Знаем, Марк Иванович, что вы специалист по врубанию дурака в нужных ситуациях. Если бы не знали тебя как толкового мусора, то и не звонили бы. Короче, зачем позвонил? Столько времени выжидать, чтобы меня подальше послать? Не смеши. Говори — чем помочь?
— Помочь — вряд ли. А вот кое-что узнать про погибшего я хочу. Подъезжайте к райотделу. Сейчас.
Чувствуя замешательство на другом конце связи, Кравцов устало вздохнул:
— Слушай, мне некогда. Я в любой момент могу выехать на заявку. Если бы я захотел вас «приземлить», вам не помог бы даже генератор белого шума. Подъезжайте. Спросите меня. Если я отъеду — сидите у отдела и ждите. Как я понимаю, вам все равно делать нечего…
Минут за пятнадцать до звонка обладателям системы подавления прослушивания, которая элементарно, как налить молока в стакан, подавлялась другими системами подавления, Кравцов внимательно выслушал пришедшего с «задания» хулигана из общежития.
Прочитав ему напоследок короткую лекцию о вреде мордобоя в общественных местах при наличии судимости за аналогичные действия, Марк разорвал рапорта патрульных, пожелал стриженому успехов в труде, личной жизни и выпроводил из отдела.
Картина нарисовалась очень интересная. Максейкина солгала Кравцову, что Вагон контролирует территорию, на которой находится ее киоск. Хозяйка платит деньги какому-то Мартыну. Нетрудно сделать и другое предположение. Вагона перед приездом опергруппы на улице Василевского не было. А значит, не было и трупа.
Марк снова снял трубку и набрал номер дежурки.
— Милиция. Дежурный, майор Бурков.
— Милиция. Старший оперуполномоченный капитан Кравцов.
— Говори, — разрешил Бурков.
— Витя, когда утром тебе «прилетело» сообщение о трупе на Василевского, кто с тобой разговаривал?
— Баба какая-то…
— Возраст по голосу сможешь определить?
— Ну, лет пятьдесят-шестьдесят… Из дома, наверное, какого-нибудь. Около колонки.
— Спасибо. С заявками пока тихо? — Услышав утвердительный ответ, Марк попросил: — Вить, ко мне скоро должны приехать граждане, которые предпочитают находиться по ту сторону баррикады от нас. Ты мне позвони, как только они подъедут. Лады?
— Бронежилеты надевать? — угрюмо пошутил Бурков.
— Не помогут. Они на «Т-34» приедут.
Не кладя трубку, Кравцов позвонил в кабинет Ширшова. Судя по хохоту, раздававшемуся в трубке, трое из опергруппы перепили кофе и сейчас находятся в состоянии, близком к аффекту. По подсчетам Марка, кружек по пять его коллеги уже осушили.
— Кравцов, ты?
— Пять баллов, Ширшов. Что вы там так заразительно ржете? Гурт конфетку в кармане нашел?
— Нет, Леха рассказывает, как они с водителем начальника РУВД случайно в бар для «голубых» забрели.
— Пригласи-ка Гурта…
— Да! — рявкнул тот. — Что хотел, Иваныч?
— На улице Василевского в домах есть телефоны?
— В двух. В первом и пятнадцатом.
— Из окон этих домов видно колонку?
— Из первого — как мне тебя сейчас. А из пятнадцатого видно.
— Благодарю за сотрудничество.
Марк снова уткнулся в распечатку.
«Так… Дом номер пятнадцать… Полякова Анастасия Эриховна. Все правильно. И что, она там
