- Здесь теплее?
- Да, - она всхлипнула. - Накрой меня одеялом, пожалуйста.
- Да не поможет тебе одеяло!
Берендей открыл печную дверцу.
- Так лучше?
- Да, - она повернулась на бок, лицом к огню, - только спина мерзнет.
- Ложись на живот, я разотру тебе спину.
Она покорно перевернулась, и он опять начал тереть ее спиртом с уксусом. Ее кожа была мягкой, как будто бархатной. И уже порозовела.
Страх и жалость ушли. Он понял, что ему приятно прикасаться к ней. Но хотелось, чтобы эти прикосновения были не такими… грубыми. Берендей испугался, пытаясь взять себя в руки.
- У тебя руки горячие, - Юлька перестала плакать. Она согревалась и скоро должна была окончательно прийти в себя.
Чем отчетливей он понимал, что смерть ей больше не грозит, тем сильней ее тело кружило ему голову. Ее молочный запах… Нежная, прозрачная кожа… Родинка на пояснице. Очень хотелось прикоснуться к ней губами. Берендей встряхнул головой.
- Не три так сильно, пожалуйста.
- Ну уж нет.
- У тебя пальцы царапаются. Мозолями.
- Так тебе и надо.
Он отвечал ей, а голос его не слушался. Руки продолжали широко и сильно растирать согревавшееся тело. Берендей чувствовал нарастающую дрожь, сжимал зубы и старался глубоко и ровно дышать.
- Все, хватит! Мне уже тепло!
Юлька перевернулась и села на кровати. Берендей отдернул руки. Ее взгляд был вполне осмысленным, только растерянным. Она молчала несколько секунд, а потом рывком подтянула ноги к груди, обхватила себя руками и прошептала:
- Ой, мамочка!
- Жива, - Берендей улыбнулся, выдохнул и вышел в комнату. У отца в шкафу было припрятано теплое белье, которым они никогда не пользовались.
На этот раз он не спешил, поэтому нашел белье без труда.
- Держи, - он не стал заходить в кухню, только протянул руку.
Юлька долго не забирала белье у него из руки, а потом резко выхватила. Как будто рассердилась.
Берендей походил по комнате, ставшей без кровати пустой и какой-то маленькой. Руки дрожали - он стиснул кулаки и несколько раз глубоко вдохнул. Голова кружилась, а щеки горели. Ему было неловко и хорошо одновременно.
Но Юлька оделась быстро, и он не успел до конца прийти в себя.
- Заходи, - позвала она.
Он остановился в дверях, глядя на нее сверху вниз. Белье было ей велико, и она старательно подворачивала рукава.
- Нет, ты иди сюда, чтобы я тебя видела.
Она сердилась. Берендей на это только усмехнулся.
- Ну? - спросил он, присев перед ней на кровати и продолжая глупо усмехаться.
- Что «ну»?
- Говори, что ты обо мне думаешь.
- Ты!… Как ты мог уйти так надолго, когда я приехала к тебе!
Она сама испугалась того, что сказала, и ахнула.
- Теперь горячего чаю, - подвел он итог.
Юлька кивнула, и Берендей поставил чайник на плиту.
- Я видела лося, - сказала она.
- А я знаю, - кивнул он.
- Откуда?
- А ты уже говорила.
- Когда?
- Ты не помнишь. Как ты меня нашла?
- Просто нашла. Шла и нашла.
- Если бы я вернулся на час позже, ты бы умерла.
Берендей сам испугался своих слов, а Юлька побледнела и приподняла плечи.
- А лоси здесь часто бывают, у них тут кормушка, - поспешил объяснить он. - Так что ничего удивительного.
- Я думала, это медведь. Я всю дорогу шла и боялась медведя.
Берендей не стал спрашивать, зачем она приехала: побоялся ее ответа. Ему было достаточно того, что она пришла, и он даже не стал ее пугать тем, что она очень правильно боялась медведя.
А потом Юлька выпила чаю и уснула. Берендей выключил газ и подложил в печку дров.
Он посидел несколько минут, глядя на нее: она показалась ему очень красивой, маленькой и беззащитной. Но вместо того, чтобы устыдиться, Берендей снова почувствовал жар и дрожь.
Нужно было чем-нибудь заняться, чтобы ее тело перестало сводить его с ума. Берендей зашел в библиотеку и долго перерывал старинные книги, надеясь найти как можно больше о заклятых берендеях. В детстве отец насильно заставлял его читать такие книги, но Берендей не запоминал их содержания: они не казались ему интересными. Ну, а прочитать о берендеях все, что собрали отец, дед и прадед, было невозможно.
Он выбрал то, что показалось ему полезным, и перешел в комнату отца. В его комнате тоже стоял стол, куда более удобный для чтения, но он хотел одним глазом приглядывать за Юлькой.
Муторное чтение сделало свое дело: Берендей с трудом продирался сквозь тяжелый слог далеких предков, но успокоился, перестал дрожать и почти полностью переключился на мысли о том, как победить Заклятого. Однако за два часа нашел только одну мысль, которая чего-то стоила: берендей по крови не должен связываться с заклятым, потому что не может его убить. Так же, как бер не может убить берендея. А Заклятый его - может. Он надеялся найти ответ на вопрос: «Почему?», но пока не нашел. Не может убить, и все.
Зато дальше было написано, что Заклятый всегда будет стремиться занять место берендея по крови - его как магнитом притягивает территория берендея. Что ж, пока все было правильно.
Берендей так увлекся поиском, что не заметил, как сзади к нему подошла Юлька. Он оглянулся, когда она уже сунула нос в книгу, которую он читал.
- Ой, это что? - спросила она.
- Книга, - Берендей смутился.
- Я заметила. Это какой язык? Это же латынь!
Берендей смутился еще больше.
- А как ты догадалась?
- Ты что, читаешь по-латыни? - спросила она.
- Ну да. А ты? - он натянуто улыбнулся.
- Нет. Конечно нет. Я знаю некоторые слова, названия животных и разные термины. А это что? - она ткнула пальцем в книгу попроще.
- А это на древнерусском, - рассмеялся Берендей. Как хорошо, что она не поймет, что в них написано.
- Ты издеваешься?
Берендей кивнул.
- Этому учат всех егерей? - спросила она.
Он подумал, что этому учат всех берендеев. Потому что их мало и каждый должен хранить историю рода. Ему жизни не хватит, чтобы перевести это на русский, а тем более записать. А через три поколения язык изменится настолько, что снова потребуется перевод.
