самой темноты не выпустит ее из объятий. А главное, где бы травка ни пряталась днем, нарушать естественный ход вещей было бы неправильно. Но… Вдруг он ошибается? Как ошибался с Маринкой.
- Просыпайся, Огненная Ладонь, - Игорь поцеловал ее в лоб, - пришел поручик Ржевский.
Она приоткрыла один глаз, потянулась и прижалась к нему еще тесней.
- Пусть. Не хочу никаких Ржевских. Хочу спать. С тобой.
- Просыпайся, малыш.
- Как ему вообще пришло в голову сюда прийти? Давай запрем дверь и пошлем его подальше.
- Он нашел травку. Днем.
Маринка распахнула глаза:
- Да ты что?
- По-видимому, она там живет. И это и есть наша конечная цель. Надо его хотя бы выслушать.
- Ладно, так и быть, встаем, - Маринка потянулась еще раз, - но пообещай, что не будешь от меня далеко отходить.
- Ты так его боишься?
- Нет. Просто я буду по тебе скучать.
Игорь поцеловал ее и понял, что вставать и одеваться надо немедленно, иначе ждать Сергею придется слишком долго.
Пока Маринка умывалась, он развел огонь. Герой спецназа был тихим и скромным, что не могло не настораживать. Но Игорь вовремя вспомнил, что все они - товарищи по несчастью, и если человек вернулся с повинной головой, то отталкивать его некрасиво. Конечно, прощения Сергей так и не попросил, но для людей его типа это слишком высокий барьер, сойдет и виноватое выражение лица.
- Я вышел на странную серую поляну и сразу ее увидел, - рассказывал Сергей. - Близко я не подходил, чтобы ее не спугнуть. Она висит над воротами какого-то двора с высоким забором. Я не стал долго разглядывать и вернулся сюда. Подумал, пойдем все вместе и посмотрим. В руки мне она все равно не дается. И… мрачное это место. Мурашки по спине. Одному там не по себе как-то.
Игорю почему-то показалось, что Сергей врет. Нет, травку он, скорей всего, действительно увидел. Но не мог он уйти просто так, ни разу не попробовав ее поймать. Наверняка у него ничего не вышло, и он не хочет в этом признаваться. Ладно, в любом случае надо пойти туда и все хорошенько рассмотреть. А потом думать, что с этим делать.
Вышли из домика налегке, к ночи собирались вернуться. Дорога не заняла и двух часов. Маринка не отходила от Игоря ни на шаг и при каждом удобном случае старалась выказать Сергею свое презрение. Игорь чувствовал себя неловко, ему уже хватило победы, да и победа была сомнительной, чтобы ею гордиться. Но Маринку он понимал - если бы Сергей ее не ударил, она могла бы его простить. А теперь ему придется терпеть ее мелкие уколы и презрительные взгляды.
Поляна и вправду оказалась мрачной, Маринка вцепилась в руку Игоря и заглянула ему в лицо:
- Ой, мамочка… Как же тут жутко… даже днем.
Он был с ней согласен, но не стал ее пугать и улыбнулся. Когда же они разглядели самые настоящие черепа на кольях ограды, Маринка и вовсе скуксилась. Да, смотреть на это было неприятно… Тут улыбаться Игорю расхотелось, особенно когда он увидел голову, которая еще не успела разложиться. А герой спецназа оставался спокойным. То ли раньше изучил этот частокол, то ли давно привык к виду мертвых голов.
Над огороженным жуткими кольями участком висела перелет-трава - в этом Сергей их не обманул. А вход на участок охранял медведь. Игорь сразу узнал его, еще издали. Это был тот самый медведь, который обнюхивал его в первую ночь под елкой. Благодаря которому Маринка придумала ему индейское имя. Его морда была для Игоря так же легко отличима от других медвежьих морд, как одно человеческое лицо от другого. Только в этот раз Игорь понимал зверя намного лучше, чем в их первую встречу. И чувства, которые испытывал медведь, навалились на него, как многопудовая тяжесть на плечи.
Боль - острая, давящая, зазубренно-металлическая. Это капкан на задней лапе. Страх - отчетливый страх насильственной смерти. Желание бежать, бежать в лес, и отчаянье от того, что бежать невозможно. Он грыз железо зубами, он пытался выдернуть лапу из тисков, он хотел оторвать цепь, приковавшую его к бревну. Злоба - на людей, которые поймали его в тяжелые металлические челюсти и теперь хотят убить. Трепет - перед той, которая надела цепь ему на шею. Нет, сложная смесь трепета и желания победить, освободиться от ее власти и цепи.
Они подошли к воротам на безопасное расстояние. Медведь поднялся на задние лапы и заревел, надеясь напугать пришельцев. Только Игорь в этом реве услышал больше отчаянья, чем желания напугать. И стоять на задней лапе, зажатой капканом, зверю было очень тяжело.
- Ну что? - спросил Сергей. - Надеюсь, его ты не станешь приручать сухариками?
Игорь ничего не ответил. Надо быть сумасшедшим, чтобы подойти к разъяренному, отчаявшемуся зверю. А так ли им надо проходить на этот участок? Может, достаточно просто осмотреть его из-за забора?
- Сейчас. Погоди, надо осмотреться, - вздохнул он и пошел вдоль ограды. Маринка не отставала от него ни на шаг.
Дощатый сарай, большой, высокий. Баня - ладная, хоть и старая, а перед ней - пруд. Наверняка глубокий. А это вытянутое вдоль забора сооружение, судя по запаху, конюшня. Погреб, зарывшийся в землю. Колодец. Во дворе явно чего-то не хватало, и Игорь не сразу понял, чего. Не хватало дома, в котором живут. Высокого терема из толстых бревен. А вместо него… Вместо высокого терема на краю участка стояла… Нет, избушка на курьих ножках - слишком романтично для этого сруба. И хотя четыре сваи в точности повторяли контуры куриных лап, на этом сходство сказочного домика с мрачной лачугой заканчивалось.
- Она похожа на гроб… - прошептала Маринка и стиснула его руку.
- Вот откуда происходит слово «домовина». Я думаю, это то, что мы искали. Помнишь, «изнанка дома»? Нам нужна изнанка именно этого дома. И перелет-трава вела нас именно к нему.
- Откуда ты знаешь? - спросила она.
Игорь пожал плечами. Как объяснить, что он отлично видит эту самую изнанку? И изнанок этих несколько. Для каждого - своя.
Он подошел к неогороженной стороне участка - издали его удивляло, зачем нужны ворота и ограда, если забор стоит только с трех сторон, и лишь приблизившись вплотную, понял, что с северной стороны ограда действительно не нужна. Разлом, граница, край. Игорь осторожно заглянул вниз и тут же отшатнулся - да, разумеется, он боялся высоты, и голова закружилась, как это обычно и бывало. И тело, как всегда, стало ватным и непослушным. Но ему показалось, что со дна разлома на него смотрит его собственная смерть. И это вовсе не старуха с косой. Это боль, кровь и черное небытие.
Игорь взял себя в руки с трудом, потряс головой и заметил, что пройти на участок можно и минуя ворота, надо только набраться смелости и протиснуться между крайним колышком и разломом в земле. Он хотел шагнуть туда, но Маринка его удержала.
- Погоди, Медвежье Ухо, у тебя закружится голова. Я думаю, надо сделать проще.
Она недолго раздумывала: выдернула крайний колышек из земли и отбросила его в сторону.
- Теперь можно проходить, - улыбнулась она.
Игорь удивился простоте решения проблемы, но что-то в ее поступке насторожило его. Случилось нечто необратимое, то, чего нельзя вернуть назад, даже если поставить колышек на место. Но он отогнал эту мысль и зашел на участок.
До этого он перелет-травы не чувствовал и чего она хочет, не понимал. Но стоило пересечь границу, и все сразу стало ясно.
- Она опустится мне на ладонь, как только я поднимусь на крыльцо, - сказал он Маринке, - она хочет, чтобы я зашел в этот дом. Но она боится медведя. Пока медведь здесь, она спускаться не станет.
- Но… как же нам убрать медведя? Он же в капкане?
- Сейчас посмотрим, - Игорь пожал плечами и направился к воротам, заодно разглядывая участок изнутри.
Сергей ждал их около ворот, будто ему было вовсе неинтересно осматривать окрестности. Игорь еще раз убедился в том, что травку он видел не издали, а пробовал ее ловить.
- Ну как? - спросил герой спецназа.
