Старший Радеев сын поднялся, подошел сзади к Нечаю, сидевшему рядом Мишатой, и схватил его за плечо.
– На болото матерый ушел, а ты с болота вышел… Не странно ли? – громко, так что все его услышали, спросил он.
Нечай не любил, когда до него дотрагиваются, а тем более хватают, и в таких случаях он не задумывался о последствиях. Радеев сын отлетел на пару шагов от удара локтем в живот и едва не сел на землю, но из-за стола тут же поднялись его братья. Вслед за ними встал Мишата, а с ним и кузнец, отец Стеньки. Выглядели они внушительней Радеевых, но те оказались не одиноки.
– Ты руку-то покажи, – начал пивовар, родственник погибшего Микулы, сидевший напротив Нечая, – покажи! Матерого в лапу ранили, покажи руку-то.
Нечай с презрением приподнял верхнюю губу, но вызвал только озлобление.
– Скалится! Смотрите, скалится! – пивовар указал на него пальцем и отодвинулся, хотя через стол Нечай вряд ли смог бы его достать.
– Что, страшно? – Нечай усмехнулся, изобразил зверя, как это делала Груша, и рыкнул на пивовара, пригнувшись вперед. Тот выскочил из-за стола, перепрыгнув через скамейку.
Мишата дернул его за рукав.
– Ты што? – зашипел он Нечаю в ухо, – а ну прекрати.
Нечай только рассмеялся – от вина он всегда был доволен собой и чувствовал уверенность в себе.
Мужики, сидящие рядом с пивоваром, переглянулись и поднялись.
– А ну-ка руку покажи, – угрожающе сказал Некрас, тот самый, что когда-то поставил деньги на возвращение Нечая из леса.
– Может, подойдешь и сам посмотришь? – Нечай опять с презрением поднял верхнюю губу.
– Ты меня не подзуживай! Я не такой дурак! Всем известно, то оборотни нечеловеческую силу имеют.
– Заодно и проверишь, человеческая у меня сила или нет! – Нечай встал, опираясь руками на стол.
Мишата толкнул его плечом:
– Покажи им руку, Нечай. Пусть успокоятся.
– Да ну? А им какую: правую или левую? – Нечай растянул губы в улыбке.
– Обе покажи, – кивнул кузнец спокойно и вполне доброжелательно, – не отстанут ведь.
– Обе – так обе! – Нечай скинул полушубок и поднял до локтя правый рукав.
Но не успел он начать закатывать левый, как пивовар, все еще опасающийся вернуться за стол, заорал во все горло и начал тыкать пальцем в сторону Нечая.
– Вот! Вот! Глядите! Что я говорил!
Нечай посмотрел на него исподлобья:
– Чего ты там увидел-то?
– Шрам! – торжествующе выговорил пивовар, и его идею подхватил Некрас.
– Точно, шрам! Ну? И что ты на это скажешь?
– Обалдели? – Нечаю даже смеяться не хотелось, – этому шраму пять лет без малого!
– Заливай! – усмехнулся Некрас, – все знают, что у оборотней раны на глазах затягиваются!
– Ага! – Нечай плюнул и надел полушубок, запахиваясь поплотней, – идите вы к чертям собачьим!
– А вот мы завтра проверим, – предложил пивовар, – у оборотня шрам до завтра пропадет!
Радей кашлянул и поднял голову:
– Кто их знает, этих оборотней… – проворчал он, – может, шрамы у них на всю жизнь остаются.
– Это ты здорово придумал! – кивнул Нечай, завязывая пояс, – пропадет шрам – оборотень, не пропадет – тоже оборотень!
– А мне ничего доказывать не надо, – Радей сузил глаза и потянулся за остро отточенным колом, – я и так про тебя все знаю.
– Эй! Глаза-то налил! – рявкнул на него кузнец.
Но Радей не обратил на него внимания и начал, угрожающе сопя, вылезать из-за стола. Сыновья тоже похватали колья, но он остановил их, махнув рукой:
– Я сам.
Мишата положил руку Нечаю на плечо и сказал:
– Не связывайся. Пьяный он, не насмерть же с ним биться.
– Не связывайся, – подтвердил кузнец.
Нечай вообще-то не сильно обижался на Радея, ни после драки, ни из-за нелепого обвинения, но тут обозлился всерьез. Или это вино так на него подействовало?
– Нет уж! – он перебрался через скамейку, – вшестером все горазды со мной биться, пусть-ка один на один попробует!
Радей скинул армяк на руки старшему сыну, и Нечай последовал его примеру, отдавая полушубок брату.
– Нечай, не надо – попытался отговорить его Мишата.
– Отстань, – проворчал Нечай.
Кузнец протянул Нечаю такой же кол, как у Радея, но тот покачал головой:
– Ну его. Еще и вправду убью…
Радей не стал дожидаться, пока Нечай договориться с кузнецом, а кинулся на него с криком, оскалившись, используя кол как копье. Нечай едва успел отпрыгнуть в сторону.
– Ну ты даешь, батя… – пробормотал он и подождал, пока Радей развернется. Тот не заставил ждать долго, и кинулся во второй раз, с другой стороны. Нечай ушел в сторону, поймал кол руками, и развернул к себе, вместе с Радеем, так что глаза колесника оказалось напротив его глаз.
– Не страшно с оборотнем биться, а, батя? – рассмеялся Нечай Радею в лицо.
Радей взревел и рванул кол к себе, Нечай не стал ему мешать, только слегка подтолкнул кол в его сторону, снизу вверх. Кол ударил Радея под подбородок, челюсть глухо клацнула – колесник прикусил язык и застонал.
– Ну? Нравится? – со злостью прошипел Нечай, – а вот так?
Он ударил Радея колом по носу. Не сильно, только чтоб кровь потекла. А потом выдернул кол из рук колесника и одним ударом сломал его об колено, пока тот не успел опомниться. От кулака, намеченного в лицо, он прикрылся обломками, отбросил их в сторону, и со всей силы вломил Радею кулаком в подбородок. Колесник рухнул навзничь, откинув голову и закатив глаза.
– Убил… – прошептал в испуге пивовар.
Радей пошевелился, приподнял руку и уронил ее на землю. Его сыновья, переглянувшись, хотели кинуться на Нечая, но им дорогу преградили Мишата и кузнец.
– Эй! Двое дерутся – третий не мешай! – раздался голос Тучи Ярославича, – все честно было!
Радеевы сыновья сникли и опустили колья. Боярин подошел поближе и хлопнул Нечая ладонью по спине.
– Молодец! Кто следующий? – боярин оглядел рядковских мужиков, – никто? А кузнеца моего, Кондрашку, побьешь?
Нечай сжал губы и покачал головой.
– Вон боец лежит, – он кивнул на Радея, – а я так… охладил его просто…
– Жаль! Вот бы мы потешились!
Драться на потеху Тучи Ярославича Нечай не собирался, забрал у брата полушубок, оделся и пошел домой. Стоило заняться отчетом старосты, но Нечай, написав одну страницу, до самого вечера придумывал картинки к новым буквам и складывал слова из тех букв, которые успели узнать его ученики. Заодно к изученным буквам он пририсовал счеты со сдвинутыми костяшками, чтоб было понятно, какую цифру эта буква означает.[10] Занятие это увлекало его настолько, что он не спешил залезать на печь.
Вот и теперь, проснувшись, Нечай собрался, наконец, сварить чернил. И учеников у него прибыло: сразу после возвращения с охоты явился Федька-пес, тринадцатилетний товарищ Стеньки – длинный, худой и очень самостоятельный. Отец его, такой же тощий, да к тому же низкорослый, всю жизнь сидел под каблуком у жены, женщины дородной, высокой и властной. Федька с таким порядком мириться не желал, и,
