препровождены в заключение.
Уже ступив на трап «Патриа», нельзя было не заметить, что на этот раз все не так, как было во время моих предыдущих визитов. У трапа меня не встречал, как раньше, британский подполковник, часовые не брали «на караул». Зато вокруг было полно корреспондентов и фотографов.
На борту «Патриа» Фридебург, Йодль и я заняли места по одну сторону стола. С другой стороны расположились руководители распорядительной комиссии: в центре сидел генерал майор Рук, справа и слева от него британский и русский генералы Форд и Трусков. Понимая, что от судьбы все равно не уйдешь, мы оставались спокойными. Генерал Рук объявил, что по приказу Эйзенхауэра он должен поместить меня, членов правительства и офицеров верховного командования под арест и что отныне мы можем считать себя военнопленными.
Немного замешкавшись, он поинтересовался, хочу ли я заявить протест. На что я заметил, что комментарии излишни.
Вспоминая сегодня то, что делал в конце войны, я отчетливо вижу тщетность всех своих усилий. Самые лучшие планы на поверку зачастую оказывались ошибочными, поскольку слишком уж плох был результат. Поэтому я далек от мысли, что все мысли и действия, которые я описал, покажутся правильными.
Но я до сих пор считаю, что я должен был выполнить долг перед своим народом и положить конец войне, а также сделать все от меня зависящее, чтобы предотвратить хаос. Благодаря упорядоченной капитуляции удалось спасти много человеческих жизней. И за то, что мне выпало лично участвовать в выполнении этого последнего долга, я буду всегда признателен судьбе.
Упорство, с которым я всячески пытался сдержать натиск с востока, было вызвано только желанием спасти людей. Но хотя я отвергаю коммунизм как образ жизни, неприемлемый для немецкого народа, мои действия в 1945 году не должны рассматриваться как отношение к вопросу о будущем урегулировании отношений Германии с восточными и западными соседями.
23. ЭПИЛОГ
14 мая 1945 года, то есть через несколько дней после нашей капитуляции, положившей конец войне, капитан Вольфганг Лют, один из самых отличившихся капитанов подводного флота, погиб в результате трагического инцидента в Мюрвике. Только два человека на флоте были награждены самой почетной военной наградой в Третьем рейхе – Рыцарским крестом с дубовыми листьями, мечами и брильянтами, и одним из них был В. Лют. Все военно-морские офицеры, находившиеся во Фленсбурге, пришли проститься с товарищем. Гроб с его телом был установлен во внутреннем дворе военно-морского колледжа.
В этом историческом месте, где по торжественным случаям печатали шаг на парадах курсанты имперского военно-морского флота и флотов рейха, которых с 1919 года готовили в Мюрвике, мы отдали последний долг не только Люту, но и всему военно-морскому флоту. Война закончилась, а будущее виделось туманным и безрадостным.
Военно-морской флот Германии выполнил свой долг до конца. Вопреки своим самым сокровенным желаниям – а моряки, как и все люди, стремились к взаимопониманию и миру, не имея соответствующего технического оснащения, в 1939 году они были призваны выступить против военной мощи Великобритании.
Располагая лишь скудными силами, флот Германии вступил в неравный бой с военно-морскими силами двух величайших морских держав – Великобритании и Соединенных Штатов – и достиг значительно больших успехов, чем можно было ожидать. Это произошло во многом благодаря целеустремленности и мужеству моряков, без чего невозможно было противостоять превосходящим силам противника.
Несмотря на отвагу наших людей, несмотря на принесенные жертвы, мы все-таки потерпели сокрушительное поражение. Как же мы пришли к этому?
На этот вопрос более или менее полно ответят историки будущего, в распоряжении которых будут архивы всех стран – участниц войны.
А сейчас я должен высказать свое мнение по некоторым отдельным проблемам – так, как я это вижу сегодня. После поражения в Первой мировой войне, связанная несправедливыми условиями Версальского договора, Германия в 1920–1930-х годах испытывала постоянные политические и экономические трудности. Во времена Веймарской республики немецкий народ принял конституцию, которая противоречила их политической зрелости. Механизм Веймарского государства доказал свою неспособность справиться с внутренними раздорами, развалом экономики и безработицей. Тогда Германия и вышла на дорогу, ведущую к диктатуре. Даже Брюнинг не смог управлять без помощи чрезвычайных мер. К концу 1930-х годов выбор сузился до всего лишь двух возможностей – большевистская или антибольшевистская диктатура.
Перед такой альтернативой большинство немцев посчитали Гитлера спасителем, а остальные – меньшим из двух зол. Поэтому появление Гитлера является вполне понятным и закономерным.
Его цель – не пустить коммунистов в Европу – была поддержана не только широкими массами немцев, но и правительствами стран Западной Европы. В результате проведения его предвоенной политики Германия (а вместе с ней и вся Восточная Европа) не только не пала жертвой большевистской идеологии, но и достигла определенной степени национального единства и стала самым мощным в Европе оплотом против наступления коммунизма.
Немало поспособствовало приходу Гитлера к власти некое гипнотическое воздействие, которое этот человек оказывал на людей. После личной беседы с фюрером даже самые ярые противники становились его преданными поклонниками, и, во всяком случае пока они находились в тесном контакте с Гитлером, преданность оставалась непоколебимой.
Я сам часто чувствовал влияние фюрера и, проведя несколько дней в ставке, нередко ощущал необходимость освободиться от его гипнотического воздействия. Но ведь для меня он был не просто умным и энергичным человеком, но и законным главой государства, которому я был обязан подчиняться. Когда же я постиг его демоническую сущность, было уже слишком поздно.
Из-за непонимания Гитлером менталитета англичан, которые ни при каких обстоятельствах не были готовы к продолжающемуся усилению Германии, началась Вторая мировая война. И Гитлер оказался втянутым в конфликт, которого стремился избежать, поскольку, по его собственным словам, он «неизбежно приведет к падению Германии». Те, кто был в Германии в 1939 году, знают, что народ не стремился воевать. Но война все же пришла и стала требовать все новых жертв. Немецкие солдаты были преданы долгу. Народ и армия шли плечом к плечу и в победе, и в поражении, до самого конца.
Любой честный немец сегодня стыдится преступлений, совершенных Третьим рейхом за спиной нации. Делать целый народ ответственным за грязные дела меньшинства неправильно, это противоречит здравому смыслу и всем канонам правосудия. Людей нельзя обвинять в том, о чем они даже не знали.
Предположение, что один народ с точки зрения морали хуже другого, является ложной предпосылкой и исходит от тех наций, которые во время войны и после 1945 года творили беззаконие, в результате которого миллионы немцев оказались принесенными в жертву.
Поэтому я считаю неправильным, когда отдельные немцы от имени немецкого народа предаются публичным саморазоблачениям и во всеуслышание признают свою вину. Это не помогает нам завоевать уважение других народов, да и другие нации не делают того же самого, когда речь идет о бесчеловечных актах, совершенных по отношению к нам.
В случае с Гитлером был воплощен принцип неограниченной диктаторской власти, оказавшийся для нашей страны роковым. Ни одна нация, выбирая лидера, не может предвидеть, какая черта его личности со временем возобладает. Из происшедшего следует извлечь урок: любая конституция должна быть составлена таким образом, чтобы иметь возможность предотвратить злоупотребление властью отдельной личностью, она должна быть основана на принципе свободы и справедливости для общества в целом.
Неопровержимым фактом является то, что демократическая форма правительства, гарантирующая незыблемость личных свобод и судебную защиту всем и каждому, является правильной для любой высокоразвитой нации. Обеспечение этих гарантий для всех граждан – первейшая обязанность демократической политики и законодательства.
Из прошлого мы усвоили, какие последствия имеют высокомерие и злоупотребление властью. Теперь мы должны помнить, что возрождение нашей нации в будущем должно быть основано на естественном
