Хэлли прочитала письмо дважды, затем ей показалось, что она слышала кашель одного из детей. Она встала и пошла в гостиную, чтобы прислушаться. Убедилась, что Тони и Клео спят наверху и что оба дышат ровно.
Она вернулась к компьютеру и стала писать ответ:
Дорогой Дуэйн,
Я Хэлли, а не Холли. Но спасибо. Я хотела знать.
Да, я буду здесь. Я всегда здесь.
На минуту она остановилась, снова прислушалась. Она слышала гул компьютера, и свое дыхание, и дыхание своих детей. В остальном – тишина.
Она закончила письмо:
Я здесь живу.
Глава 21
Виноваты тени Земли
Виноваты тени Земли, подумал Джек, – та тень, которую она отбрасывала в космос, и те, что на самой земле.
Вчера вечером тень, которую она отбрасывала в космос, упала на Луну, затмив ее, и Джек задавался вопросом, как это повлияло на Лили. Она пожалела о солнечном свете или ей понравилась прохладная темнота?
И как это подействует на тот путь, который она совершит сегодня вечером?
Джек думал, что это особого значения не имеет. В конце концов, затмение закончится за четырнадцать часов до того, как в понедельник вечером над штатом Техас взойдет полная Луна. Но Джек все же беспокоился, потому что не знал, сколько времени требуется Лили, чтобы добраться сюда. Если ей нужно больше четырнадцати часов, тень может лечь на ее пути. Во время июньского затмения это задержало ее всего на несколько минут – но в конце концов, то затмение даже не было видно с Холмов.
Но даже если затмение прошлой ночью не играло никакой роли, были еще тени от облаков, прямо сейчас проплывавших перед Луной. Как Джек мог оставаться в свете Луны, если облака ее все время закрывали?
Он откинул со лба влажные волосы и смахнул капли с бороды. Он не возражал против того, чтобы из облаков над ним шел дождь, но если из-за них Лили до сих пор далеко, это его уже взбесит. Лучше бы им убраться и дать ей наконец долететь. Она задерживалась дольше, чем прежде, и он боялся. Луна взошла четыре с половиной часа назад. Что-то было не так. В последние месяцы Лили выглядела все более расстроенной, и у нее выпадали перья.
В прошлый месяц, когда он нашел ее на дереве, к которому его направил Арти, Лили даже не хотела с ним говорить. Она не хотела ничего, кроме как овладеть им и поглотить его полностью, как в первый раз, когда они встретились. Но когда она до него дотронулась, он понял, что Лили не в себе. Он чувствовал, что она дрожит скорее от страха, чем от страсти. Поэтому он попросил, чтобы она сказала ему, что случилось, но она поцелуями заставила его замолчать.
И Джек, будучи слабым и эгоистичным смертным, позволил ей это сделать. Так что в нем самом тоже были тени.
– Эй, приятель, – послышался голос снизу. – Ты еще там?
Джек узнал голос. Томми Моррисон, друг Хэлли, который уже приходил к нему сегодня вечером. Джек посмотрел вниз сквозь мокрое месиво из дубовых листьев, с которых стекала вода, и увидел Томми, стоящего между деревом и дорогой.
– Конечно, – отозвался Джек. – И буду здесь, пока не явится любимая.
Томми кашлянул.
– Дело в том, что у меня грустные новости. Я только что звонил Хэлли, и она сказала, что Лили сегодня ночью не придет. И я подумал, что лучше тебе сказать, чтобы ты не торчал здесь и не морозил себе задницу.
Джек вообще не чувствовал холода, пока Томми этого не сказал. Но теперь он обхватил себя руками, балансируя на ветке, и задрожал. Тело покрылось гусиной кожей.
– Откуда Хэлли знает, что Лили не придет? – спросил он.
– Она не говорила, – сказал Томми. – Только сказала, что Лили заблудилась, вымоталась и в этом месяце не появится.
Джек обиделся. Ничего не мог с собой поделать.
– Она с самой Лили говорила? Лили действительно так сказала?
Томми сердито вздохнул:
– Брось, Джек. Ты когда-нибудь слышал, чтобы Хэлли молола языком зря?
Джек должен был признать, что не слышал.
– Вот и я не слышал, – сказал Томми. – Хэлли самая правдивая женщина, с какой я только имел дело. – Он снова кашлянул. – Слушай, я подхватил ужасный бронхит, а от этой погоды мне лучше не становится. Может, ты спустишься, мы заберемся под крышу и все обсудим?
Джек поразмыслил. Хэлли и впрямь никогда не молола языком. Если Хэлли сказала, что Лили не придет, значит, Лили не придет.
Но откуда ему знать, что Хэлли действительно это сказала? Откуда ему знать, что Томми не пришел лишь затем, чтобы снять его с дерева?
– Я не знаю, – крикнул Джек вниз. – Пожалуй, я на всякий случай останусь. Может, Лили передумает.
Томми застонал.
– Ну елки-палки, – сказал он. – Боюсь, тогда мне придется подняться и спустить тебя. Хэлли порвет мне жопу, если я оставлю тебя здесь на всю ночь.
Он подошел к дереву и начал подниматься. Но на нем были ковбойские ботинки, и Джек знал, что сейчас произойдет.
– Ты бы поосторожнее, – сказал Джек. – Ты сейчас…
Но было уже поздно. Томми поскользнулся на мокрой коре и свалился с дерева спиной вниз. Он выругался и остался лежать, глядя на Джека.
– Ты цел? – спросил Джек.
– Я лежу на спине не потому, что люблю валяться на мокром перегное, – раздраженно ответил Томми, но Джек решил, что раздражение вполне объяснимо. Томми упал с высоты всего пяти или шести футов и приземлился на почву, размягченную дождем… но все равно, наверное, больно.
Джека не радовала мысль, что кто-то может получить травму из-за него. Поэтому он спустился, дабы увериться, что Томми цел. В нескольких футах от земли он прыгнул, и от его приземления Томми в лицо полетели комья грязи.
– По ночам меня преследует этот кошмар, – сказал Томми, садясь и протирая глаза. – Голый самец обезьяны спрыгивает с дерева и тащит меня в джунгли, где заставляет жениться на своей уродливой дочери-обезьяне. Потом мне приходится воспитывать целую ораву красножопых и краснорожих обезьяньих детей и к тому же до конца жизни питаться бананами.
– Большинство моих снов тоже о сексе, – кивнул Джек. – Кстати, ты в порядке?
