обрез люка, подтянулся, закинул ноги внутрь и лег в кресло.
И тут, явно нарушая установленный порядок, на площадке появляется кинооператор и нацеливается камерой.
Вообще-то говоря, я уже давно был у корабля и успел снять подъем космонавтов в лифте и посадку Гагарина в корабль. И, как видно, на меня не обращали внимания. А вот когда я подскочил к люку снять Гагарина в корабле, тут-то Ивановский меня и заметил. И рассердился не на шутку, ведь у него была строгая команда Сергея Павловича лишних людей не собирать. Но и нам нельзя быть уж очень деликатными — останешься без материала. Конечно, мы поругались, но зато были сняты нужные кадры с Гагариным и Титовым, а потом с Королевым и Келдышем.
11 апреля 1961 года. Рано утром к зданию МИКа был подан мотовоз. Людей почти не было. Все отдыхают. Остались только те, кто участвует в вывозе ракеты, и конечно же мы. Вывоз — это всегда торжество с примесью грусти. Пройдет день, другой, и создатели машины больше никогда не увидят своего детища.
На вывоз приехали Сергей Павлович Королев, его заместители, Мстислав Всеволодович Келдыш. Мягко, осторожно звякнула сцепка, коротко гукнул мотовоз. Ракета тронулась с места и величественно поплыла к старту. Впереди, по бокам рельсового пути идут люди, словно показывают дорогу машинисту. Скорость движения позволяет.
Снимаем панораму с машин на идущую на нас ракету. Меняю оптику и делаю несколько разных по крупности и ракурсам планов. Потом скорей опять в машину — и на другую точку. Старт уже близко. Теперь нужна еще одна панорама. В кадре ракета, соплами двигателей обращенная к нам. Она становится все крупнее и крупнее и, наконец, заполняет весь кадр. Пора панорамировать. Вверх и вправо… По кадру проходит все тело ракеты. Вот и обтекатель с кораблем, виден старт с разведенными опорами и фермами обслуживания.
Установка ракеты в стартовое положение — дело быстрое, а снять надо много, так что придется без штатива, с рук. Вот это кадр! Ракета появляется между разведенных ферм обслуживания, и почти тут же подъем. Бегом меняю точки съемки. Счет — на секунды. Стартовый расчет делает свое дело, мы — свое. И вот ракета стоит вертикально. Сомкнуты силовой пояс, кабель-мачты, фермы обслуживания. Ракета к предстартовым испытаниям готова. А мы спешим на заседание Государственной комиссии.
Просторная комната с большими окнами, занавешенными белыми шторами. Сегодня она кажется маленькой и тесной, потому что собралось много народа. Буквой «П» расставлены столы, покрытые голубым сукном. Сегодня особый день — мы узнаем имя того, кто станет космонавтом-один. Перед началом заседания ловим в коридоре Сергея Павловича Королева.
— Каков будет порядок выступлений? — озабоченно спрашивает Косенко.
Королев рассказывает о порядке заседания, о выступающих. Мы делаем пометки, чтобы знать, кто идет за кем и к чему нам готовиться.
— Сколько всего будет выступающих и каков регламент? — интересуюсь я.
— Выступающих немного, — говорит Королев, — поэтому время выступлений ограничивать не будем.
— Сергей Павлович! — взмолился я. — У нас одна синхронная камера на крупные планы. В ней триста метров пленки, это шестьсот секунд. При выступлениях без регламента наверняка не хватит.
— А что же делать?
— Перезарядка займет две-три минуты, — робко предлагаю я.
— Ладно! Дайте мне тогда знать! — сказал Сергей Павлович.
Комнату заполняют ученые, инженеры, врачи, будущие космонавты, их наставники. Входят члены Государственной комиссии, рассаживаются в президиуме. Встает председатель. Включаю синхронную камеру. Бесшумно идет мотор.
Слово предоставляется Сергею Павловичу. Он неторопливо поднимается и кратко сообщает, что ракета-носитель и корабль «Восток» полностью подготовлены к работе. Внешне Королев спокоен и нетороплив, но какая, наверное, буря чувств в душе, настал день, к которому он шел всю жизнь…
Вдруг замечаю, что пленка в кассете подходит к концу. Делаю отчаянные знаки Сергею Павловичу, а он не видит — слушает очередного докладчика. Наконец перехватил я его взгляд, он тут же встал, постучал карандашом по кувшину с водой. Все смолкли…
— Товарищи! Сейчас Володя Суворов перезаряжаться будет!
И грянул смех. Смеялись все: президиум, космонавты, инженеры, врачи. Под этот аккомпанемент мы с ассистентом торопливо снимаем кассету с экспонированной пленкой и в четыре руки протягиваем, заряжаем чистую. Вот теперь и я смеюсь вместе со всеми, даю знак — готовы. Заседание продолжается.
Днем снимаем митинг, на который собрались стартовики и монтажники прямо около ракеты. Присутствуют члены Государственной комиссии. Юрию Гагарину и Герману Титову дарят символические ключи от старта. Кто придумал этот ритуал, не знаю. Называют «Передачей ракеты космонавту».
Вечер. Гаснет заря, на небе заискрились первые звезды. Гагарин и Титов уехали отдыхать в свой домик. На старте — ракета, освещенная прожекторами. На фермах обслуживания работа продолжается.
Приготовились снимать в домике космонавтов, но медики категорически против, боятся, что нарушим режим предполетного отдыха космонавтов: перегреем воздух своими светильниками и в комнате будет душно. Возмущению нашему нет предела, но время уходит, а космонавты не сняты.
Вместе с Косенко и Филипповым идем к Сергею Павловичу. Его домик рядом. Наверняка он отдыхает, ночью ему не заснуть — столько дел, по-человечески жалко его будить. Потоптавшись у крыльца, все же подходим к окну и тихонько стучим. В окно выглядывает Сергей Павлович, потом выходит к нам, склонив голову, слушает наши сбивчивые объяснения. Горячо уверяем, что мы не кляузники какие-нибудь, но медики и их непомерный эгоизм… ведь так важно снять космонавтов. Сергей Павлович уходит в домик, через минуту возвращается, все улажено. Просим прийти на съемку и его.
Быстро вносим в домик минимум осветительной аппаратуры. Рубильник подключили еще днем, поэтому установка света занимает считанные минуты. Юрий и Герман помогают внести аппаратуру. Просим их сесть за прерванную нашим приходом шахматную партию. Застрекотала камера. На счетчик метража не смотрю. Только бы успеть снять побольше. И Саша Филиппов вовсю трудится рядом.
Гагарин спокойно и непринужденно ведет себя, будто один. Наверное, занят своими мыслями. Снимаем все, что можно: приемник, книги, окно. Режиссер командует из коридора: «Хорошо бы снять силуэт космонавта в окне». Выскакиваю наружу, снимаю с улицы. Возвращаюсь в домик. Николай Петрович Каманин выразительно смотрит на часы, мол, прихватили лишку сверх выделенного нам времени.
Пришел Сергей Павлович. Делаем несколько планов с ним. Давно уже пора заканчивать. Все. Собрали и вынесли аппаратуру. Королев, Гагарин и Титов вышли вслед за нами прогуляться. Вокруг безнадежно темно и очень тихо. Еще с вечера расставлены посты. Они отправляют все машины в объезд, чтобы не шумели у домиков.
Проклятая темень. Даже людей не видно, только их силуэты на фоне чуть светлеющего неба. Все равно ставлю новую кассету, попытаюсь потом «вытянуть» в проявке. Иду за Королевым и космонавтами. Снял их на фоне почти погасшего неба — три удаляющихся силуэта.
Гагарин и Титов, вернувшись с прогулки, сразу легли спать, а у нас снова съемки. Стараясь не шуметь, сняли ночную вахту медиков. Им сидеть до утра. Шепотом прошу осветителя:
— Подсвети тополя, чтобы они стали серебристыми.
— Хватит, ребята! — решительно говорит врач. — Вам тоже спать пора.
— Да нет, нам еще работать…
Стартовая позиция. В кабину корабля закладывают продукты питания. Стартовый расчет занят своими делами. По-моему, ведущий конструктор по кораблю и его сотрудники не спят совсем. Тем более в эту ночь — последнюю перед первым полетом первого человека в космос…
Но вот снято все, что наметили. Осталось поставить кассеты в выносные камеры. Сюрпризов от погоды не ждем, поэтому решили сделать это сейчас, утро и без того будет напряженным. Аккумуляторы и кабельные разъемы состыкуем утром, когда уйдут последние машины с людьми. Объезжаем все выносные камеры, заряжаем их и едем в гостиницу. Поспать осталось два-три часа.
— Привет! Вы уже здесь? — с искренним удивлением произнес Юрий Гагарин, увидев нас у крыльца
