(Перед поездкой в «Сюзанну» я специально проверял!) Захваченный в плен ликвидатор Руслан Поплавский однозначно утверждает, что работает в «мокрой» бригаде под руководством Кныша. Идем далее: на групповой фотографии с твоего последнего дня рождения он безоговорочно опознал в Самолюбове того человека, который приезжал к Терентию непосредственно перед поступлением экстренного заказа на наше с тобой устранение. Несомненно, Генка дал Кнышу полный расклад, где мы сегодня будем находиться и как к нам удобнее подобраться. Слишком уж уверенно действовали киллеры!
– Дохлое, уродливое чмо в роли бригадира ликвидаторов! – глухо пробормотал Киборг. – До сих пор в уме не укладывается!
– Ну отчего же?! – с усмешкой возразил Лёнчик. – Внешность ведь тут не главное, а по внутренней сущности – Терентий вполне подходит! Гиена еще та. К крови человеческой ему не привыкать! Помнишь, два года назад я говорил тебе о более чем вероятной причастности поганого коротышки к взрыву в малашихинском супермаркете «Марианна»?! Ты тогда не поверил, а зря! Я же не от балды ляпнул! Не пустые домыслы строил!
– Данную тему, если можно, поподробнее, – ровным голосом попросил Кузнецов. – Почему ты подозревал в организации взрыва именно Кныша? Расскажешь?
– Пожалуйста! – охотно согласился Лёнчик. – Слушай сюда! Во-первых, Терентий по образованию не только юрист, но и первоклассный химик. Закончил МХТИ, чуть ли не диссертацию защитил. До поступления на службу к Генке Самолюбову он долгое время проживал в Ставропольском крае и, по утверждениям тамошней братвы, промышлял изготовлением разнообразных взрывных устройств. Тесно контачил с местной чеченской диаспорой. Им, кстати, и сбывал товар! По сведениям из моих источников, особо преуспел Терентий в создании как раз того вида бомб, какая рванула в «Марианне».
Во-вторых, приехал Кныш со Ставрополья не один. Вместе с ним прибыли двое чеченцев. Некие Маигов с Дадашевым. Я потихоньку навел справки и выяснил – оба участвовали в первой чеченской войне (причем Маигов в качестве подрывника), а потом «химичили» под руководством Кныша в его подпольной лаборатории.
В-третьих, Маигова видели в «Марианне» за сорок минут до взрыва. Плюс, конечно же, острые противоречия, возникшие у Самолюбова с хозяевами супермаркета. Если, допустим, изловить Маигова да малька тряхнуть, то, уверен, чечен даст тебе исчерпывающие доказательства причастности Кныша к той трагедии!
– Не-а, не даст! – порывшись в кармане, спецназовец швырнул на стол пробитый пулей паспорт Ахмата. – Он отныне в аду с чертями объясняется. Но мне и твоих доказательств хватает! Особенно если учесть гнусную личность Терентия Богдановича, с некоторыми людишками которого я успел тесно пообщаться!
– А много их после вашего «общения» в живых осталось? – вдруг заинтересовался Киборг.
– Не знаю, – пожал плечами Кузнецов. – Надо у Поплавского уточнить. А кроме того – пускай логово Кныша укажет. С этой тварью собственноручно разберусь!
– Договорились! – кивнул пахан и обратился к Кочерге: – Тащи недобитка на повторный допрос!..
Пока происходил вышеозначенный разговор, раненый Руслан Поплавский лежал на полу в примыкающей к кабинету раздевалке для проституток. В спертом воздухе висел густой, смешанный запах духов, кремов, помад, лака для ногтей... повсюду были разбросаны влажные простыни и обертки из-под презервативов. Рядом с носом убийцы источала специфический аромат использованная гигиеническая прокладка. За раненым мокрушником бдительно присматривали двое громил со свирепыми рожами. Они вслух сожалели о смерти товарищей, высказывали горячие надежды, что потом, когда старшие перестанут нуждаться в «языке», его отдадут на растерзание лично им, и вдохновенно обсуждали способы оного «растерзания», одно перечисление коих могло повергнуть в шок какого-нибудь интеллигентишку! Руслан трясся в зверском ознобе, жалобно скулил, пытался доказать свою непричастность к гибели охранников у черного входа, валил всю вину на покойного Альберта Галкина, но тщетно! Громилы не желали внимать никаким оправданиям. В конечном счете, психика киллера не выдержала, и он забился в слезливой бабской истерике. Мордовороты злорадно расхохотались.
– Поори, гондон, поори! – ехидно посоветовал один из них. – Разомни голосовые связки! Когда мы тобой займемся, им предстоит мно-о-го работать!
Бесшумно отворилась добротно смазанная дверь. В раздевалку зашел Кочерга.
– Взяли, потащили! – указав пальцем на Поплавского, лаконично скомандовал он громилам.
Вообразив, будто обещанное «растерзание» начнется сию же секунду, мокрушник обильно нагадил в штаны.
– Засранец! – в отвращении сморщился Андрей. – А небось крутым себя воображал! Пальцы веером гнул!.. Ладно, прекращай вопить. Тебе всего лишь зададут несколько вопросов...
– Сколько ваших боевиков осталось в живых? – когда зареванного, дурнопахнущего киллера доставили в кабинет и бесцеремонно швырнули в угол, требовательно спросил Кузнецов.
– Семь, вместе со мной, – поспешно ответил Руслан.
«Тебя можно не считать. Значит, шесть, плюс Кныш», – мысленно констатировал Михаил и задал следующий вопрос:
– Где они сейчас?
– На базе. Вместе с Терентием Богдановичем. Дожидаются нашего возвращения с докладом! – глотая слезы, отрапортовал убийца.
– Вы должны предварительно позвонить? – уточнил майор.
– Нет! Шеф велел вовсе не пользоваться телефоном в целях абсолютной конспирации! «Мишени»-то не простые, а... – случайно заглянув в горящие глаза несостоявшихся жертв, мокрушник испуганно прикусил язык.
– Адрес базы! Живо! – грозным тоном потребовал Кузнецов.
– Частный пансионат «Охотничий домик», двадцатый километр Я...го шоссе, поворот направо до указателя. Дальше полтора километра по проселку. Нашу машину они знают, но, чтобы открыли ворота, надо подать условный сигнал: три коротких, отрывистых гудка. Потом еще два таких же, – на одном дыхании выпалил Поплавский.
