Темноволосый охранник (примерно одного роста с хозяином) замялся в нерешительности.
– Ты что, оглох, чмо болотное?! Уволю на хрен… мать-перемать!!! – гневно зарычал Константин Валерьевич.
– Уже даю, босс. Не надо репрессий, – обреченно пробормотал Свистов, начиная расстегивать брюки.
«Пора», – решил я и нанес телохранителям два коротких удара в особые нервные центры. (Дяди- Мишина школа. – Д.К.) Оба замерли в живописных позах, словно экспонаты Музея восковых фигур. Невидящие глаза продолжали «контролировать» вход. «С полчаса так постоят, потом помнить ничего не будут», – мысленно констатировал я и нажал кнопку на маленьком карманном приборчике, посылая сигнал подчиненным.
– Штаны в темпе давай, сука, б…ть, мать-перемать!!! – разбушевался на толчке фигурант. – Шевелись, мля, мля, мля!!! А то я тебя… ё… ё… ё!!! Сгною, погублю на хрен!!! А для начала использую твой язык в качестве туалетной бумаги!!!
– Обойдешься, засранец, – голосом Свистова ответил я, вышиб ногой запертую дверцу и предстал перед багровым от потугов мерзавцем, утратившим дар речи от подобной наглости. Потный, растрепанный, со спущенными изгаженными брюками, Фуфел ошалело вытаращился на «своего холуя», столь внезапно взбунтовавшегося.
В полном молчании прошло секунд пять. В туалетной комнате стояла гробовая, смердящая тишина. Только чуть слышно капала вода из прохудившегося крана в умывальнике.
– Ты-ы-ы-ы!!! Ё-ё-ё!!! – наконец опомнился «меценат». – Как смеешь, мля, мля, мля!!! Да я тебя, ё-ё- ё!!!
– Глохни, пидор, язык отрежу. Больше сосать под столом не сможешь, – уже собственным, ледяным голосом предупредил я, одновременно достав любовно заточенный боевой нож.
– А-а-а-а?!! – разинул рот старший жрец «Амадеуса». – К-к-к-кто… в-в-в-вы?!!
Вместо ответа на поставленный вопрос я легонько коснулся острием угреватого лба Фуфела. Из пореза потекла тонкая струйка крови и попала ему в глаз. Константин Валерьевич содрогнулся как от удара током и… (откуда что взялось?) с треском выпустил очередную порцию то ли гуано, то ли непереваренной пищи.
– Ч-ч-что… я… д-д-должен д-делать?! – заикаясь, промямлил сатанист.
– Штаны надень, но свои, – отрывисто распорядился я.
Фуфел поспешно выполнил приказ. Однако руки у него так тряслись, что с задачей он справился лишь отчасти. Брюки с грехом пополам натянул, а вот пуговицу сумел одолеть только верхнюю. В результате ширинка осталась расстегнутой, открывая на всеобщее обозрение красное сморщенное «мужское достоинство». Вспомнив о хобби Константина Валерьевича (насиловать до смерти младенцев), я с трудом удержался от искушения полоснуть по «достоинству» ножом…
На потолке, прямо над унитазом, с тихим скрипом отодвинулась панель.
Фуфел оцепенел от страха и застыл на толчке как изваяние.
– Готовы к приему груза, – донесся из отверстия шепот Стрижа.
Достав из кармана шприц-тюбик с антидотом, я сделал фигуранту укол в шею и шепнул в ответ:
– Второй, принимай ЭТО. В мешок сразу пакуй, а то задохнетесь там. Оно чересчур вонючее.
– Понял! – Сильная рука схватила Фуфела за шиворот и рывком втянула в отверстие. Панель так же тихо задвинулась…
Окинув последним взором неподвижные фигуры телохранителей, я вставил нож обратно в крепление, вышел из туалета и неторопливо двинулся к подвалу. Согласно плану операции Второй (Стриж) и Третий (Гусь) должны были доставить пленника прямо туда по узкой, заранее обработанной нами вентиляционной шахте над потолком. Четвертый и Пятый, уже выполнившие свою часть работы, дожидались нас там. «Каюк похитителям детей. Подставили мы их конкретно, – с наслаждением вдыхая чистый (по сравнению с сортирным) воздух, подумал я. – Сектанты изуверски растерзают «предателей»… Все ж лучше, чем самим мараться. Ведь легкой смерти они не заслуживают! Согласно досье там, кроме детей…»
– Почему ты один? Где уважаемый Константин Валерьевич? – прервал мои размышления козлиный тенор. Передо мной стоял, подбоченясь, вынырнувший из-за угла «известный правозащитник». Тот самый, который совсем недавно изображал «породистую сучку с течкой»! От «правозащитника» несло парфюмерным перегаром и едким потом. Костюм его находился в беспорядке (галстук на боку, пуговицы на рубашке и штанах частично расстегнуты). Кроме того, «сучка с течкой» казалась значительно трезвее, чем раньше.
– Так где наш дорогой господин Фуфел? – с нажимом повторило гнусное существо.
– В унитаз смыло, – голосом Свистова ответил я. – А тебя, педрило, уже трахнули? Подмываться идешь?
– Хамло, дегенерат!!! – мгновенно налившись кровью, взвизгнул «правозащитник». – Ты дорого заплатишь за твои слова!!! Хотя… – тут он похабно ухмыльнулся: – Даю тебе шанс на некоторое смягчение наказания… Один-единственный шанс!!! Подай на колени, наглый щенок, и делай мне минет. Здесь и сейчас!!! По высшему разряду!!! Как делал господину Фуфелу на недавней презентации в «…». Он, уверен, возражать не станет! – Не дожидаясь согласия, существо вытащило из штанов напряженный пенис.
«Интересный штришок в биографии месье Свистова. В личном деле не отмечен», – подумал я, врезав «правозащитнику» ногой в промежность. И сразу же ткнул его пальцем в особую точку в районе шеи, лишив на время дара речи. Педераста скрутило от боли. Рухнув на пол, он начал извиваться, как полураздавленный червяк, безуспешно разевая онемевший рот. Быстро нагнувшись, я короткими движениями сломал ему оба кистевых сустава. Выбил ногой ближайшую дверь. Затащил туда существо и в прежнем темпе направился дальше. Я специально не спешил. Пока ребята протащат по «шахте» мешок с Константином Валерьевичем – пройдет минут пятнадцать. За это время можно еще больше подставить подонка Свистова. (Согласно досье, самого мерзкого из телохранителей фигуранта. – Д.К.) А заодно хорошенько порвать того из участников сегодняшней оргии, кто под руку подвернется… Кроме того, им (участникам) не следует видеть настоящих охранников Фуфела до тех пор, пока те не очухаются. Конечно, «либеральная интеллигенция», как я успел убедиться, предпочитает испражняться прямо в банкетном зале. Но… чем черт не шутит! Ведь очкастый пидор зачем-то намылился в туалет. Значит (смею надеяться), кто-нибудь еще да попадется в мои «теплые объятия»…
И действительно – не успел я пройти нескольких шагов, как повстречал… Кого бы вы думали? Михаила Ефимовича Зиновьева собственной персоной! Финансового директора глюкозовского фонда и папашу казненного мною Джека-Потрошителя!!!
Судя по довольной пьяной роже, Зиновьев-старший давным-давно оправился от внезапной потери любимого чада. (Или же вовсе не скорбел по данному поводу.) Из распахнутого пиджака свешивалось жирное брюхо: в крахмальной рубашке, с винным пятном посередине. На припухлых губах играла умиротворенная улыбочка. Маленькие глазки блаженно жмурились. «Вероятно, получил удовольствие от подстольного ползателя», – мысленно скривился я и… не ошибся!
– Слышь, Костя, у меня разговор к твоему хозяину, – благожелательно обратился он ко мне. (Свистов являлся тезкой Фуфела. – Д.К.) И шепеляво продолжил: – Тот паренек под столом… Жорик, кажется… Да, точно Жорик. В общем, он сосет классно. Я кончил аж три раза подряд!!! Надо обязательно продвинуть его по карьерной лестнице. О-бя-за-тель-но!!! Такие профессионалы не должны прозябать в прислуге. У моих друзей (их он тоже обслужил) есть возможность устроить Жорика на работу в городскую мэрию, начальником отдела «…». Прежнего начальника давно пора того… убрать на хрен! Осталось только договориться с господином Фуфелом, получить от него «добро». Жорик, как тебе известно, персональный шофер твоего хозяина. Итак, где сейчас Константин Валерьевич?
«Господи Боже! Гадость-то какая! – с ледяной ненавистью подумал я. – Шофер-педераст отсасывает под столом у всяких негодяев, а они пропихивают эту тварь в управленческий аппарат огромного города… На ответственную руководящую должность!.. Дожили, блин!»
– Чего молчишь, щенок?! – Не дождавшись ответа, резко сменил тон финдиректор. – Язык проглотил от
