В воздухе что-то легонько свистнуло, и старый волхв свалился на сидевшего Претича. Из затылка у старика торчало оперение ляшской стрелы.
— Дедунь, ты чего? — не понял Морозко.
Стрела, насквозь прошив старику голову, вышла из правого глаза. Паренек встал рядом с дедом на колени и заплакал, не стесняясь своих слез, умоляя не старика не умирать.
— Слушай, внучек, — задыхаясь, прошептал Силивёрст, — настигла меня старуха смерть! Возьми мой посох! В нем, в нём та чешуйка с доспеха Ярилы, помнишь? Теперь она для тебя безвредна… и обереги мои возьми, пригодятся… Да и память обо мне будет…
Старик закашлялся, у него горлом пошла кровь.
— Не умирай, деда! Не умирай, — закричал паренек, — прошу тебя!
— … Морозко… мальчик мой…
Силиверст вздрогнул, закрыл уцелевший глаз и замолчал.
— Нет! — закричал Морозко, обнимая бездыханное тело старика.
Подошедшие дружинники приволокли тело ляха, утыканного стрелами.
— Вот он, — извиняясь, сказал один из киевлян, — в кустах засел, а мы… не успели.
Претич тяжело поднялся на ноги и сказал с горечью в голосе:
— Жаль старика! Но он жил и погиб как герой! Я бы тоже хотел умереть с мечом в руках на поле брани, а не на печи от чахлой старости!
Дружинники обступили Силивёрста и, стуча рукоятями мечей о щиты, отдавали последнюю дань павшему старику.
— Слава!!! Слава!!! Слава!!!
А по щекам Морозки, прокладывая сквозь засохшую кровь и грязь светлые дорожки, бежали слёзы. Капля за каплей падали они на бездыханное тело старого героя.
Глава 4
Дым погребального костра поднимался столбом к темнеющему вечернему небу, унося в ирий души павших воинов. Морозко смотрел на яркое пламя, всеми силами стараясь сдержать предательские слёзы. Но слёзы не обращали внимания на усилия Морозки, а сами по себе стекали ручейками по его щекам и орошали иссушенную солнцем землю.
— Ты чего это паря, раскис совсем? — послышался за спиной низкий голос Претича. Воевода хлопнул Морозку по спине крепкой мозолистой ладонью и, обняв за плечи, продолжил:
— Твой старик погиб как герой, а все герои попадают в ирий! Силивёрст взирает на тебя сверху, а ты словно пацан сопливый носом шмыгаешь! Сейчас самое время тризну по павшим справить. Давай-ка, сопли-то утри, я тебя кой с кем познакомлю.
Морозко отер рукавом лицо и, развернувшись, нос к носу столкнулся с медведем. С крепких желтых клыков зверя свисали блестящие ниточки слюны, а его тяжелое дыхание взъерошило волосы на голове парня. Морозко попятился. Но, уперевшись спиной в необъятный живот Претича, застыл в нерешительности, выставив по перед себя резной посох. Претич гулко рассмеялся:
— Ты, Белоян, предупреждай, когда близко подходишь! Не ожидал парень, что с твоей харей встретится! Хорошо еще на рогатину тебя не поднял, — указал воевода на оружие Силивёрста в руках паренька. — Если он этой палкой хоть треть того может, чего старик евойный умел, то от тебя только медвежьи ушки и останутся!
Верховный волхв рыкнул, слизнул влажным красным языком свисающую с клыков слюну и, к удивлению парня сказал человечьим голосом:
— Тебе, Претич, всё бы позубоскалить! Чего не мог парня сразу предупредить? А посох действительно добрый!
Белоян, бережно прикоснувшись к резной деревяшке сказал обращаясь к пареньку:
— Настоящий мастер делал! Береги его!
— Вот, княже, — обратился Претич к довольно-таки молодому воину, до сих пор стоящему молча, которого Морозко сразу и не приметил, — если бы не он со своим стариком, да не помощь из городища, не увиделись бы мы с тобой. Кто ж знал, что ляхи здесь попрут, да еще в таком количестве? Все вои, что со мной были, как один полегли! Из дружины этого, князька задрипанного, — он кивнул головой в сторону городища, — только воевода Мечислав жив остался! Тоже всех своих воев положил! Остальные как крысы в городище засели!
Воевода презрительно высморкался сквозь пальцы.
— Ничего, щас мы тут быстро порядок наведем! — мрачно пообещал он. — Только решить не могу — князька размычкой почтить, али к лошадиным хвостам привязать? Все-таки на березу, — наконец решил Претич, — чего зря животину тиранить, ить лес кругом! Так как думаешь, княже, парня-то наградить следует? — вспомнил воевода про Морозку. — Давай его к себе в дружину возьмём, — предложил Претич, — такие вои как он нам пригодятся!
Морозко во все глаза смотрел на Великого Князя.
— Неужели это и есть князь Владимир? — пронеслось у него в голове.
Лет-то незнакомцу было не намного боле, чем Морозке, но что-то во всем его облике и манере держаться выдавало человека привыкшего больше отдавать команды, нежели подчиняться. Чисто выбритая голова молодого князя отливала синевой, и только на макушке оставался нетронутым клок иссиня-чёрных волос, лениво ниспадающий за левое ухо, украшенное золотой серьгой с огромным кровавым рубином. Хищное лицо князя показалось Морозке похожим на морду матёрого волка, в данный момент сытого, но готового растерзать свою добычу в мгновение ока.
Владимир также пристально разглядывал парня.
— В дружину говоришь? — в раздумье произнес князь, — ну разве только в младшую… опыта пускай сперва поднаберётся, а там, глядишь, и в старшую…
— Ну, парень, — обрадованный Претич схватил Морозку в охапку, — теперь ты княжий дружинник! Это надо отметить…
Но паренек, высвободившись из крепкой хватки Претича, неожиданно поклонился Владимиру до самой земли.
— Не гневайся, княже! Да только не пойду я в твою дружину, не могу!
Претич, огорошенный таким поведением, потряс парня за плечо:
— Ты чего, паря? Тебе солнце голову напекло? Али лях какой в битве тебя по башке зело добро приложил? Сам подумай, что может быть лучше службы в княжьей дружине? Да не у какого-нибудь запечного князька, а у самого великого князя! Здесь будут тебе и слава, и почёт, и уважение! Нет для мужа лучшей доли, чем эта!
— Так ты отказываешься? — недоверчиво переспросил Владимир.
Морозко с удивлением отметил, что князь также ошарашен отказом.
— Ну, набросились на парня! — неожиданно вмешался в разговор Белоян. — Может, он волхвом стать хочет! Тебя ведь этому Силивёрст обучал? Так давай ко мне в ученики, помогать станешь…
— Прости и ты, Белоян, но и к тебе в ученики не пойду. Подумать мне надобно, как дальше быть.
— Ладно, коли не хочешь — неволить не буду, — спокойно молвил Владимир, но глаза его хищно сузились, в них на мгновение мелькнула холодная ярость зверя, — но помни — не гоже княжьей милостью брезговать! За помощь спасибо! Ступай с миром!
Резко развернувшись, Владимир зашагал прочь.
— Эх, паря, зря отказался, — с горечью пробормотал Претич. — Если вдруг передумаешь, найди сперва меня. К Владимиру не суйся пока, зело в гневе страшен!
Воевода хлопнул на прощание Морозку по плечу и обернулся к Белояну.
— Ну, медвежья харя, пойдём и мы хмельного медку за погибших опрокинем. Ты, судя по морде, ох как медок любишь! Мне бы таким хлебальником медку черпануть, — притворно вздохнул воевода, — да не судьба видать!
