слегка осунувшуюся щеку. – Надеюсь, тебе не противно меня видеть? – Генри прижался к ее щеке своим колючим подбородком, влажный след его полураскрытого рта ознобом скользнул по коже.
– Нет, Генри, не противно! – попыталась улыбнуться Оливия. Она хотела добавить «но и не приятно!», но промолчала. Это бы выглядело так, словно Оливия приглашает его к объяснению, дает еще один шанс, который он может использовать по своему разумению. На самом же деле никаких шансов Оливия давать ему не хотела.
Генри Пирелли появился в ее жизни случайно – они познакомились на выставке сельскохозяйственных машин, где Оливия встречалась с одним из героев своих книг. Невысокий, стройный, с темными обжигающими глазами и вьющейся шевелюрой, красавчик Генри произвел на нее сильное впечатление. Он умел говорить, сыпал комплиментами направо и налево, и Оливия, в жилах которой текла кровь испанских предков, увлеклась его жаром, живостью, темпераментом. После случайного знакомства они вскоре встретились снова, потом Генри пригласил ее к себе за город, где его родители имели дом.
Потом они встречались все чаще и чаще. Оливия места себе не находила, если Генри на несколько дней покидал город по делам. А потом роман завертел их с небывалой страстью: молодых людей бросило навстречу друг к другу мощно, стремительно и с такой силой, что Оливия еще долго не могла понять, где она находится – в раю или в аду?
Полтора года пролетели как цветной сон. Оливия вместе с возлюбленным едва ли не каждую неделю навещала своих родителей (Генри не очень любил ездить к своим, полагая, что пожилые люди, воспитанные в консервативном духе, болезненно воспринимают нынешние, слишком свободные нравы). Тем не менее он ничего не делал, чтобы перевести их отношения в официальное русло – они не были даже помолвлены, хотя Оливия несколько раз намекала Генри об этом. Уже потом, когда Оливия остыла от того испепеляющего жара, когда голова стала холодной, а мысли пришли в порядок, она догадалась, почему Генри медлил с предложением – он любил ее не так сильно, как любила его она. Кроме того, Генри был чрезвычайно меркантильным, и Оливия подозревала, что его интерес к ее жизни, к делам и заботам родителей был продиктован желанием узнать материальную сторону их положения. Грубо говоря, Генри хотел себя продать как можно дороже, а ценил он себя достаточно высоко. Когда же он убедился, что за свои достоинства он не получит то, на что рассчитывал, коварный возлюбленный начал поглядывать по сторонам. Приблизительно в это время на их горизонте появилась тихоня Линда, девочка насколько невзрачная, настолько и состоятельная. Ее отец, владелец крупного агентства недвижимости, скупал в Бейкерсфилде собственность, и однажды кто-то представил Генри скучающей девице, приехавшей вместе с папой. Линда увлеклась жгучим красавцем, и Генри, чувствуя запах добычи, рванул за ней. Спустя месяц после знакомства с Линдой Генри объявил Оливии, что должен ехать в Техас по делам. Он не нашел в себе мужества сознаться в том, что было истинной причиной отъезда. Хотя, уезжая, он оставил Оливии письмо, в котором в завуалированной форме сообщил ей, что между ними все кончено.
Через некоторое время Оливия через общих знакомых узнала, что Генри обручился с Линдой и дело идет к свадьбе, поэтому его появление здесь, да еще в качестве делового партнера Руперта, стало для нее настоящим сюрпризом.
– Как живешь? – спросил Генри, старательно заглядывая в ее глаза.
Оливия пожала плечами. Ей не очень хотелось вступать с ним в разговор, но иного выхода не было. В конце концов, присутствие Генри не должно испортить вкус персикового вина.
– Хорошо. Очень даже хорошо, – сказала Оливия, отходя в сторонку.
Она хотела как можно скорее добраться до дивана, где сидели Рей и Джеки, рассчитывая на то, что Генри не станет докучать ей вопросами в их присутствии. Но Пирелли был не из тех, кто упускал свою добычу, – он попросту перегородил ей дорогу, став на пути.
– Скажи честно, ты на меня сердишься?
Она округлила глаза.
– Я? Сержусь? С чего ты взял? – Ее удивление было искренним, но Генри умел даже в самых нейтральных вещах обнаружить некий подвох.
– Но ведь я уехал так неожиданно? Тебя это огорчило?
– Нет. – Оливия покачала головой. – Ты уехал вполне предсказуемо…
Генри от удивления приоткрыл рот.
– …а вот вернулся, да, очень неожиданно…
– Хочешь, я все тебе расскажу? – Он стоял так близко, что Оливия слышала сладковатый запах его туалетной воды и геля для волос. – Все, что со мной случилось за это время?
Это было в его стиле. Генри был уверен в том, что все, случавшееся с ним, интересно другим. То же, что случалось с другими, его почти не интересовало. А ведь Оливия тоже могла поведать ему много чего интересного – например, описать внешность Майкла Гранта. Или историю со спасением бобров… Или что- нибудь в этом же духе…
– Генри, уступи мне дорогу. Я хочу сесть, – сказала Оливия.
Пирелли стоял совсем близко, обжигая ее своим дыханием.
– Хочешь, я отнесу тебя на руках?
О господи, этого еще не хватало! – подумала Оливия.
– Нет, не хочу. Лучше носи на руках Линду! – устало произнесла она. – Или кого ты там сейчас носишь?
Лучше бы она этого не говорила. Упоминание имени Линды так возбудило Генри, что Оливия испугалась, как бы у него не оторвались руки – так безудержно и сильно Генри ими стал размахивать.
– Зачем ты надо мной смеешься? Ты не знаешь, сколько я всего пережил? – Пирелли брызгал слюной, и Оливии пришлось сделать шаг назад. – Она околдовала меня, она и ее отец черные маги! Да-да, я это знаю! – как заведенный твердил Генри, видя, что она улыбается.
– Хорошо-хорошо, Генри, ты расскажешь мне об этом в следующий раз! – жалобно пробормотала Оливия.
– Почему не сегодня? – Ее бывший любовник умел быть настойчивым. – Я так по тебе соскучился!
Это переходило всякие границы.
– А я по тебе – нет!
Лицо у Генри вытянулось – он верил, что разбитую чашку всегда можно склеить. Лишь бы ему этого хотелось.
– Но почему? У тебя появился мужчина?
– Представь себе, именно так! У меня появился мужчина. И у нас с ним все серьезно, – сказала Оливия.
В этот момент она почему-то представила себе лицо Майкла Гранта – решительное, спокойное и волевое в отличие от напряженной и капризной физиономии Генри Пирелли.
– Тогда ты должна меня с ним познакомить. Я хочу убедиться, что он тебя любит так же сильно, как я.
Да, Майкла сейчас ей явно недоставало. Любовный пыл навязчивого Генри мог охладить только спокойный и рассудительный вид мистера Гранта.
– Оливия! Генри! Идите к столу! – позвала их Рей. – А то Руперт не успеет угостить нас персиковым ликером.
Это было неожиданным спасением. Оливия уже не знала, как отвязаться от Генри, обратив их остывшие чувства в простую формальность. Пирелли вяло поплелся за ней, но сесть рядом с Оливией ему не удалось – она быстренько примостилась на краешке дивана, на котором уже не было места.
Руперт, краснощекий здоровяк с громким голосом, наполнил рюмки желтой тягучей жидкостью и произнес небольшой тост.
– Я приветствую вас в доме моей любимой сестрицы! – выкрикнул он. – Желаю, чтобы вы и впредь собирались вместе, а уж мы с Джеки постараемся вырываться из своей деревни почаще! Ура!
– Ура! – нестройным хором подхватили гости, чокаясь друг с другом.
Ликер оказался и сладким, и довольно крепким. Оливия сделала пару глотков и поставила рюмку на стол. Генри, сидевший напротив, пожирал ее своим маслянистыми глазами, следил за каждым ее движением. Воспользовавшись тем, что Рей направилась на кухню, Оливия увязалась за ней. Генри тоже было попытался пойти с ними, но его остановил Руперт. Облапив его за плечи, он потащил Генри на
