— Нет. Я не делал ничего такого, что дало бы пищу для неправильного толкования.
— А вы не припомните, когда легкое увлечение девушки переросло в одержимость?
Мистер Хендерсон сосредоточенно свел брови. Когда же в самом деле любовные грезы девочки- школьницы вырвались из-под контроля?
— Я подарил Даньелл жемчужное ожерелье в день ее шестнадцатилетия, — медленно протянул он. — А вскоре после этого все и началось.
Значит, речь шла не о пустом капризе. Неразделенная любовь, которая длится больше года, — это уже серьезно!
— Опишите ожерелье, — попросила Бетани, наслаждаясь ролью Шерлока Холмса.
— Ну, розовый жемчуг, довольно крупный, — рассказывал Герберт, вспоминая, что купил украшение по настоянию матери и подарок обошелся ему куда дороже запланированной суммы, если уж говорить начистоту. Он вспомнил взгляд Даньелл, устремленный на него, когда вручил изящный, бархатным футляр. В миндалевидных глазах вспыхнуло потрясенное изумление, а в следующий миг — пылкая благодарность, и девушка обняла его так крепко, что ему пришлось мягко высвободиться. — Очень милая вещица, если на то пошло.
— Ну так вот вам и причина! — воскликнула Бетани. — Вы ввели девушку в заблуждение!
— Это еще как? — изогнул бровь Герберт.
— Женщины воспринимают ювелирные украшения несколько иначе, чем мужчины, — объяснила секретарша. — Очевидно, вы хотели сделать памятный подарок в честь знаменательной даты, хорошенький сувенир от друга…
— Именно!
— А женщины считают, что камни и украшения заключают в себе особый, тайный смысл. — Глаза Бетани затуманились, когда она вспомнила, как впервые застегнула на своей шее нитку жемчуга. Впрочем, возможно, это потому, что ожерелье принадлежало матери… — С чего вам вообще взбрело в голову покупать именно жемчуг?
Герберт неуютно заерзал в кресле. Всесильный босс впервые осознал, что им пытались манипулировать — очень тонко, ненавязчиво, на удивление искусно. И как это он раньше не усмотрел прямой связи между двумя событиями!
— Мне матушка посоветовала.
— Понятно, — кивнула Бетани. — Вашей маме Даньелл явно нравится.
— Да, она ее одобряет, — задумчиво ответил Герберт, снова и снова проигрывая в голове ситуацию. — Значит, Даньелл решила, что влюблена в меня, только потому, что я купил ей на шестнадцатилетие дорогое украшение?
— На этот вопрос ответить можете только вы, — сказала Бетани.
— Ну, и что мне теперь прикажете делать?
— Заставьте девушку разлюбить вас.
— Но как?
Бетани не стала говорить, что, если бы Герберт проводил с Даньелл больше времени, любовь девушки растаяла бы, как снег под весенним солнцем.
— А что вы предпринимали до сих пор? — полюбопытствовала она. — Ну, чтобы охладить ее пыл?
— В последнюю нашу встречу я мягко объяснил Даньелл, что разница в возрасте между нами слишком велика.
— О Боже! — всплеснула руками Бетани. — А получше ничего не придумали?
— Что такое?
— Из ваших слов следовало, что возраст — единственная преграда, вас разделяющая, — услужливо пояснила секретарша. — А что еще вы натворили?
— Я не подхожу к телефону, если она звонит, — дескать, меня нет дома. И на письма ее не отвечаю. — Герберт неотрывно созерцал пресс-папье, словно невесть какую драгоценность. — Во-первых, я не знаю, о чем с ней говорить. А во-вторых, письма ее раз от разу становятся все… — Он помолчал и неохотно докончил: — Все откровеннее.
— Чем больше вы ее игнорируете, тем отчаяннее она становится, — размышляла вслух Бетани. — Кроме того, бедняжка наверняка панически боится утратить вашу дружбу. Нет, так вы ничего не добьетесь.
— Ну а что бы вы предложили? — осведомился Герберт.
Бетани глядела на собеседника, борясь с искушением заявить, что предлагать выход не ее дело. Но тут она вспомнила печальный голос Даньелл, представила себя на месте девушки — и сей же миг Бетани захлестнула горячая волна жалости и сочувствия. Где-то она читала, что всепоглощающая любовь зачастую переходит в невроз одержимости и может подчинить себе всю жизнь несчастной воздыхательницы, разрушить будущее, отравить настоящее…
— Есть один способ, — задумчиво произнесла Бетани. — Но вам он покажется жестоким.
— Что за способ? — подозрительно осведомился Герберт.
Бетани улыбнулась. Вот и братья у нее такие же — в упор не видят решения, которое само собою напрашивается!
— Убедите Даньелл в том, что любите другую. Просто, как дважды два!
— Да ну? — недоверчиво усмехнулся Герберт. — И как же этого добиться?
— Даньелл сказала, что вы с ней увидитесь в выходные…
— Нет уж, давайте расставим все точки над «i». По-вашему выходит, будто я ей едва ли не свидание назначил! Ничего подобного. В следующем месяце мой брат женится. А на выходных приезжает в гости к матери вместе с невестой. И Даньелл там тоже будет.
— Вот и возьмите кого-нибудь с собой. — В холодных синих глазах отразилось полное недоумение. — Девушку какую-нибудь, — нетерпеливо пояснила Бетани. — Продемонстрируйте Даньелл, что вы без ума от другой. Это — лучший способ дать понять женщине, что она вам безразлична.
— Но я ни в кого не влюблен…
Бетани тяжко вздохнула. До чего мужчины непробиваемы — даже такие редкостные умницы, как Герберт Хендерсон!
— Этого и не требуется. Просто притворитесь, только и всего. Найдите кого-нибудь, кто согласился бы вам подыграть, и изобразите пылкое чувство.
— Кого, например? — поморщился Герберт.
— Господи, мне-то откуда знать? Наверняка на свете найдутся сотни женщин, которые будут только рады сыграть роль подружки Герберта Хендерсона на один уик-энд!
— Ага, точно. Причем большинство из них из кожи вон вылезут, чтобы сие почетное звание закрепить за собою пожизненно. Я не могу рисковать, — мрачно докончил Герберт.
От такого самомнения у Бетани просто дух перехватило.
— Держу пари, что в городе сыщется хотя бы одна женщина, способная противостоять вашим чарам в течение сорока восьми часов!
Уголки губ его дрогнули — саркастическое замечание попало в цель. Синие глаза заговорщицки вспыхнули. Нужна девушка не его круга. Никому из его друзей и родственников неизвестная. Девушка, которая согласится поучаствовать в представлении, а потом выбросит его из головы. Девушка не в его вкусе — вот только неодолимых искушений ему не хватало! Словом… словом…
— А как насчет вас? — неожиданно предложил Герберт.
— Я?! — Бетани захлопала ресницами. — С какой стати я?
Герберт на минуту задумался. Стоит ли ходить вокруг да около? Правда — вот лучшая политика.
— Ну, во-первых, потому, что я вас нисколько не привлекаю. — Синие глаза так и буравили собеседницу. — Я прав, Бетани?
Секретарша мужественно выдержала его взгляд. Она отлично знала, что девять женщин из десяти влюбились бы в босса с первого взгляда. Может, и она не устояла бы, если бы… если бы на него не работала. А так ей проще вообразить, будто она целуется с бетонной плитой, нежели с Гербертом Хендерсоном.
