— Какая ты все-таки у меня недогадливая! — поддразнил ее Энтони. — Да потому что у них не остается времени на занятия сексом. — Словно в подтверждение его словам зазвонил телефон. — Ну вот, пожалуйста! Вызывают в операционную. Пока, радость моя. Надеюсь, ты уделишь мне часок-другой?
Среди всей этой круговерти иной раз выпадали свободные дни. И Энтони взбрело в голову, что им следует познакомиться с родителями друг друга. Поначалу Лина встретила его затею в штыки.
— А это еще зачем?
— Как зачем? Не упрямься, Лина. Просто так делают, когда люди любят друг друга.
— Люди? Какие еще люди? — пыталась отшутиться она, но Энтони был неумолим.
Как-то вечером они приехали в поселок, где прошло ее детство, и, идя с Энтони под руку знакомой пыльной мостовой, Лина искоса бросала на него взгляды, пытаясь угадать его мнение и боясь услышать саркастические реплики.
Но все ее опасения оказались напрасными.
Энтони совершенно покорил миссис Нэвилл своими манерами. В честь визита Энтони в доме открыли лучшую комнату, которой обычно не пользовались. В ней царил музейный порядок и одуряюще пахло мебельной полиролью.
К превеликому удовольствию хозяйки, Энтони уплел целую тарелку сандвичей с яйцом и кресс- салатом, а потом воздал должное домашнему кексу с цукатами. Поначалу беседа не клеилась, но после прихода Молли, которая явилась поглазеть на знатного дружка своей сестры Лины, дело пошло на лад. Молли прихватила с собой двух сынишек-погодков — и все только и успевали утирать им носы и вызволять из их ручонок фарфоровые безделушки.
Как и следовало ожидать, Энтони очаровал всех, в том числе и малышей. Посадив их к себе на колени, он начал рассказывать им разные небылицы, и оба мальчугана заливались безудержным хохотом. Когда пришел отец Лины, Энтони выпил с хозяином за компанию стакан горького пива, даже миссис Нэвилл пропустила рюмочку хереса. Словом, визит прошел вполне успешно.
Если бы не одно обстоятельство.
Когда они вышли из дома, Лина заметила:
— Похоже, ты отлично поладил со всем моим семейством!
Энтони остановился и, повернув ее лицом к себе, ответил:
— А ты, похоже, этому не слишком рада!
Лина кляла себя за подозрительность и несдержанность, но неужели нельзя поделиться сомнениями с тем, кого любишь?
— Энтони, скажи мне, только откровенно. Ты вел себя так специально… чтобы их не унизить?
На миг его глаза потемнели от гнева, но он совладал с собой и спокойно ответил:
— Нет, Лина. Только, если откровенно, ты своим вопросом меня унизила. Надеюсь, не специально.
Это была их первая размолвка, и Лина сильно переживала. Она и так нервничала перед встречей с родителями Энтони, которые наконец-то нашли время принять их. Они только что вернулись из Штатов, куда ездили по делам фирмы, и вскоре собирались улетать на Мальдивы.
На фоне золота осени Элдридж-хаус показался Лине еще величественнее. Когда они подъехали к особняку, двое садовников убирали опавшие листья. День выдался ясный, в безоблачное небо поднимался дымок тлеющей листвы, распространяя горьковатый ностальгический аромат осени… Лине почудилось, будто ее занесло в прошлый век.
— Здесь совсем другой мир, — еле слышно произнесла она, но Энтони услышал и покрепче сжал ее ладонь.
— Согласен, радость моя. Другой. Но ведь у нас с тобой свой мир.
Рано или поздно Энтони придется стать частью этого мира, думала Лина, входя в парадную гостиную особняка, где их ждали Памела и Уильям Элдридж. В один прекрасный день Энтони унаследует и титул, и это поместье, и виллу на Лазурном берегу, и торговый комплекс в Бостоне.
Несмотря на преклонный возраст — на вид ей было под семьдесят — леди Памела оказалась миниатюрной красивой дамой. Ну прямо фарфоровая статуэтка! — пришло в голову Лине. Гордая осанка, тонкая кость, пышные седые волосы, ухоженная кожа — одним словом, породистая женщина, настоящая леди. Рядом с ней Лина внезапно почувствовала себя ломовой лошадью.
Оглядев Лину с головы до ног, леди Памела одарила ее равнодушно-любезной улыбкой и небрежно пригласила:
— Проходите, будем пить чай. — Помолчав, нахмурила бровки и спросила: — Вы умеете ездить верхом?
— Нет, — Лина смутилась, — к сожалению, не умею.
На миг родители Энтони растерялись — словно Лина призналась в чем-то неприличном.
— Какая жалость! — пробасил сэр Уильям, которому, судя по здоровому цвету лица и крепкому телосложению, годы не мешали вести активный образ жизни. — А наш Энтони сызмальства великолепно сидит в седле!
Леди Памела грациозно опустилась на диван и, хлопнув изящной сухонькой ладошкой возле себя, велела:
— Садитесь рядом со мной, Лина, и расскажите мне о себе. Все-все. — Она чуть заметно нахмурилась. — Энтони мне говорил что-то про ваших родных, но толком я так ничего и не знаю.
Это была сущая пытка! Лина диву давалась — и как только Энтони удалось при таких родителях стать на редкость уравновешенным человеком?!
Когда визит наконец подошел к концу, Лина и Энтони молча сели в машину и ехали до самой больницы в гробовом молчании. Поставив машину на стоянку, Энтони тихо спросил:
— Лина, может, скажешь что-нибудь?
— Ну, если ты настаиваешь… — Она отвела глаза.
— Лина, — терпеливо повторил он.
Она повернулась к нему лицом и смотрела не мигая — в полумраке глаза казались огромными и бездонными.
— В чем дело? — настаивал Энтони.
— А ты не знаешь? — с вызовом спросила Лина. — И даже не догадываешься?
— Дело в моих родителях?
— Да, в твоих родителях! Впрочем, нет. Дело во мне! Я им не понравилась.
— С чего ты взяла? Они тебя почти не знают. Просто…
— Просто что, Энтони? — перебила она его.
Он вздохнул.
— Просто ты оказалась не совсем такой, какой они тебя представляли.
— Скажи прямо — совсем не такой.
— Может, и так, — спокойно согласился Энтони. — Только какое это имеет значение? Ведь не они в тебя влюблены, а я. И замуж тебя выйти не они просят.
— Что?! — Лина не верила ушам.
— Я прошу, — подтвердил Энтони.
— Ты хочешь жениться? — переспросила она. — На мне?!
— Да, я хочу на тебе жениться! — Он начинал сердиться. — Нет, это черт знает что такое! Лина, может, хватит? До каких пор ты будешь приписывать мне все смертные грехи! Как, по-твоему, почему я провожу с тобой каждую свободную минуту? Не знаешь? Так я тебе скажу: потому что я тебя люблю. Если ты думаешь, что я сплю с тобой, а сам подыскиваю подходящую партию и, как только она найдется, тут же тебя брошу, то ты ошибаешься, Понятно?! — чуть ли не с угрозой спросил он. — Это в мои планы не входит. И никогда не входило. Чем быстрее ты вобьешь это себе в голову, тем лучше!
Лина еще ни разу не видела Энтони настолько взбешенным. Когда они пришли в его квартирку, Энтони почти грубо раздел ее и стал заниматься с ней любовью так, что Лина чуть не рыдала от исступления, а он доводил ее до края блаженства снова и снова, пока она, обессиленная, не затихла в его объятиях. Потом они долго лежали молча, и Лина задумчиво смотрела в потолок, а когда Энтони уснул, едва не расплакалась от угрызений совести: она знала, что каждое его слово — правда.
