ядовитый цветок, склонилась над тем, кого она называла Брулефером. На ней было атласное, облегающее фигуру платье. Иссиня черные волосы пышным каскадом ниспадали до самой талии. Четко очерченные, вишневого цвета губы манили своей притягательностью, и даже Демон Страсти, Брулефер, не смог устоять. Мне было заметно, как его грудь стала чаще подниматься от близости с демонессой. Даже не смотря на то, что она поддевала его, в нем проснулось желание.
- Думаю, ты готов, - двузначно улыбнулась Веррье, - ступай к ней.
Брулефер встал, и, обходя демонессу, слегка, будто невзначай, коснулся плечом ее руки.
- Поверь, на этот раз Странница не отнимет у меня много времени, - заверил он ту, которая не обернулась на его голос. – Скоро я вернусь.
- Лучше возвращайся тогда, когда узнаешь все, - отрезала Веррье, не желая больше разговаривать с ним.
На лице Брулефера появилось выражение злости, которое демон попытался тут же скрыть. Сейчас было не время и не место для этого. Он вышел из комнаты, и я последовала за ним, желая убедиться, что Странница, о которой они говорили – не кто иная, как Оля.
Высокая фигура демона, обличенного в человеческое тело, находилась всего в нескольких шагах от меня. Лишь одно неверное движение, один неловкий жест – и мой дух может быть замечен, но я старалась быть осторожной. Сейчас в моих руках лежали две жизни, помимо собственной, и я не могла их потерять.
Следуя за ним, глаза не переставали восхищаться его внешностью. Он обладал всем, против чего женщинам всегда трудно устоять. Широкие плечи, массивные, но аккуратно расправленные, узкая талия, переходящая в стройные бедра. Его лицо, наполненное уже не юношеской, но молодой красотой, смешанной со зрелостью бессмертной души, притягивало взгляд, который, казалось, просто невозможно отвести.
Думаю, он действительно создан для того, чтобы соблазнять. В нем жила животная грация, которую женщины ищут в мужчинах. Но почему же тогда Оля не поддавалась так долго?
Ответить на этот вопрос мне не представлялось возможным. Да и не это сейчас было важным. Мне необходимо узнать, жива ли Странница. Ибо только в этом случае наш план мог осуществиться.
Собравшись с силами, которых у меня почти не оставалось, я прошла за ним в дверь, после которой начинались крутые ступени, уводящие меня все глубже и глубже во тьму. Сюда почти не проникал свет. А то пламя свечей, которое служило лишь тусклым свидетельством власти ночи, почти не показывало дорогу.
«Хорошо еще, что я не могу споткнуться», - пронеслось у меня в мозгу, иначе уже бы давно мое присутствие перестало быть тайной.
Наконец, демон остановился. Достав ключ, он вставил его в замочную скважину, повернув несколько раз. Брулефер отпер дверь, которая с противным скрипом все же поддалась его нажиму. Старые петли с тяжестью расставались со своим привычным местом, но вскоре перед моими глазами предстало страшное зрелище.
На каменном полу, совершенно лишенное сил, лежало тело Оли. Ее грудь совсем тихо вздымалась, и только это еще говорило о том, что она жива. Веки, бледные, с синими венами, просвечивающими сквозь тонкую кожу, еле вздрогнули, откликаясь на звук. Демон склонился над ней и легко провел рукой по коже. Его тонкие, изящные пальцы пробежали по лицу девушки, и она со стоном открыла глаза.
Заглянув в них, мне удалось понять, что она пережила за это время.
Именно ее взор указал мне на это. За завесой, скрывающей душу от простого человека, таилось самое сокровенное.
Там поселился неизбежный ужас, порожденный тьмой.
Глава 21.
Мне едва удавалось сохранять спокойствие и силу духа, чтобы по-прежнему оставаться незамеченной. Первым желанием, возникшим сразу же после увиденного, было срочно бежать отсюда. Со всех ног, и даже не важно, куда. Главное – поскорее убраться из этого жуткого подземелья, а за ним и из дома. Но голос Хранительницы вернул поток мыслей в нужную сторону:
«Мы не можем уйти, не узнав, что расскажет им Ольга!»
Спорить было бесполезно – в конце концов, я сама вызвалась помочь, так что теперь, когда половина намеченного осталась позади, выбора не предполагалось. К тому же, сейчас, прямо у меня на глазах должна решиться судьба Ордена.
Тем временем, пока мои рассуждения дали мне минуту, чтобы отвлечься от происходящего, Оля, в свою очередь, ею не располагала.
Брулефер склонился над Странницей и вновь провел рукой по ее щеке. Этот жест был таким обманчиво мягким, таким нежным, что на миг, всего лишь на миг, ему удалось обмануть девушку. Она доверчиво взглянула на демона, но наткнулась на холодную отчужденность. Ее израненная душа потянулась к проблеску света, увиденному в бездонных глазах Брулефера, но девушка тут же осознала: это ни что иное, как тьма манит ее в свои объятия. Да, в них, среди дьявольских огоньков, мелькающих у Демона Страсти при виде женщины, разжигалось желание.
Явное, сильное, испепеляющее, но… больше ничего. Ни единого намека на искренность чувств.
Он не питал к ней ни жалости, ни сопереживания. Она казалась ему лишь телом, из которого с каждым вздохом струилась молодость. Увидев это, Оля попыталась отстраниться, но у нее ничего не вышло. Демон оказался слишком силен. К тому же, чем дольше он касался ее тела, тем больше и больше разгорался в ней огонь страсти.
Она, хоть и пыталась сопротивляться, не могла полностью противостоять ему. Оля была всего лишь смертной, хоть и Одаренной. Ее разум уже затуманился, а тело чуть подалось в сторону своего искусителя.
Мне хотелось помочь ей, но это было не в моих силах. Я понимала, что у нее нет шансов, ведь любая на ее месте обречена.
Брулефер остановил бег своих изящных пальцев на коже моей знакомой. Он коснулся ее шеи, и уже спустя мгновение его рука, скользнув под тяжесть волос девушки, притянула ее губы к лицу демона. Его дыхание касалось их, и они откликнулись, раскрываясь для поцелуя.
Но демон не хотел спешить. Он и так достаточно долго с ней провозился. И теперь те, кто был с ним заодно, насмехались над ним. Особенно, Веррье. Эта демонесса слишком глубоко запала в его бессмертную душу, и он не мог оступиться с этой девчонкой. Ему хотелось вернуть расположение своей соратницы.
Пальцами другой руки он пробежал от шеи Оли к ее груди, отчего по телу несчастной пошла дрожь. Для меня оставалось неизвестным, существовал ли до этого момента в ее жизни мужчина, или такие интимные ласки она познавала впервые, но перед ними устоять, казалось, невозможно. Я понимала это как никто другой. Очутившись в объятиях демона, ты забываешь, кем являлся до этого, и в чем состоят твои идеалы. Только очень сильный человек может попытаться. И все же… даже он будет обречен!
Брулефер, тем временем, легко сжал ее грудь, оставляя на рубашке смятые следы своих ладоней. Оля снова потянулась к нему за поцелуем, но вновь не нашла его. Демон томил ее ожиданием, после которого она больше не сможет противиться его власти. Он продолжал свою пытку, заставляя ее раскаиваться в том, чего она еще не рассказала ему. Брулефер понимал: когда-то должен настать момент, в котором она перестанет чувствовать себя цельной без него, когда станет искать его ласк любой ценой.
Одна за другой, пуговицы на ее рубашке расставались со своими петельками, и уже через какое-то время сквозь распахнутую одежду виднелась полоска кожи. Она стала совсем бледной за это время – наверное, единственным средством к существованию у нее была страсть. Я видела, как от каждого нового прикосновения под его пальцами появлялись мурашки, бегущие дальше.
Наконец, он посчитал, что пришел час. Губы Брулефера, полураскрытые для поцелуя, приблизились к Олиному рту, в то время как рука продолжала бег по телу. Небольшое промедление – и его рот накрыл ее. Сначала это был легкий поцелуй, позволявший остатками разума, еще не тронутыми страстью, в полной мере осознать, что ты хочешь большего. Но затем…
