среди которых царил покой, который, словно лучшее из доказательств, говорил, что Влад нашел во мне то, что искал.
Я любила этого человека, принесшего в мою жизнь столько хорошего. Любила его всей своей душой, но эта любовь не могла сравниться с тем, что жило в моем внутреннем мире по отношению к Марку. Демон смог заполнить собой все мысли, все существование – он стал для меня всем. И, осознавая это, сердце разрывалось на части от того, что я должна была сделать. Ведь пока я не смогу окончательно определиться со своей жизнью, заводить отношения с Владом нельзя. Он не заслуживает такого.
Не его вина была в том, что он влюбился в Одаренную, которая должна найти себя среди сотен тысяч других ищущих душ.
И я не могла обрекать его на страдания, в которых он станет дожидаться моего ответа. Нет! Пусть лучше переболеет сейчас, чем будет мучиться дальше, думая про меня. Кто знает, может быть, наши отношения когда-нибудь перерастут в настоящую любовь, но только не теперь. Сейчас мое сердце принадлежало Марку.
Я бросила взгляд на листок бумаги, крепко сжатый в руках. Маленькая слезинка, одиноко упавшая на белую бумагу, тут же впиталась, образовав неровную светло-сиреневую лужицу. Я постаралась ее убрать, но только еще больше размазала.
«Что ж, пусть знает, что мне тоже было тяжело», - решила я.
Сложив листок, я слегка прикоснулась к его гладкой поверхности губами, чуть окрашенными блеском легкого розового цвета. Оставшийся след от губ, на которых еще горели его поцелуи, подождет пробуждения Влада. Надеюсь, этот последний робкий жест согреет разбитое сердце и скажет дорогому мне человеку, что я его люблю.
Не желая больше ни на секунду задерживаться в своей холодной квартире, где гулял ветер разлук и где каждая вещь говорила о моем расставании с Владом, словно крича вслед: «Оглянись, ты рушишь жизнь своими собственными руками!», я постаралась как можно быстрее одеться. Чтобы хоть чем-то заглушить боль, живущую в душе, и избавиться от голоса совести, укоряющего меня за то, что оставляю Влада, я до боли, которую уже не чувствовала, стянула волосы в некоем подобии прически.
Нажав на кнопку вызова, подождала, пока длинные гудки сменятся в трубке голосом того, кто уже давно перестал быть просто знакомым. За это время мы научились ценить жизнь друг друга и стали настоящими, надежными соратниками. Почему-то полное осознание этого пришло ко мне только сейчас, когда безнадежность ситуации прошептала именно его имя – человека, к которому я могла пойти за помощью. Да и исчезновение Оли, только дополнительно говорившее, что отпущенное нам время может оказаться слишком скоротечным, лишь усилило дружеские узы, связывавшие нас вместе.
Наконец, Виктор поднял трубку:
- Адрианна, еще нет и семи, - сонный голос, даривший надежду покинуть квартиру, избежав грустных объяснений.
- Знаю, что разбудила, - извиняющимся тоном проговорила я, - просто мне нужно, чтобы ты забрал меня как можно скорее.
- Что-то случилось, - Виктор переживал. Потерять еще одного человека с команды он просто не мог. – Я уже выезжаю.
- Не волнуйся за меня, - тихо, чтобы не разбудить Влада сказала я, – просто мне нужно уехать из дома.
- Понятно. Скоро буду.
У меня оставалось минут двадцать в запасе, и я еще раз развернула листок – последнее воспоминание о себе, которое останется у Влада.
«Милый Влад!
Между нами всего за несколько дней произошло столько хорошего, сколько не случалось со мной за всю мою жизнь. Я говорю тебе это искренне, будто позволяя заглянуть в самые сокровенные уголки своего сердца.
Ты разбудил ту часть моей души, которая долго дремала. Не знаю даже, проснулась бы она когда- нибудь, не встреть я тебя. Но не об этом хочу сказать.
Вчерашняя ночь стала для меня откровением. Я поняла, что чувства, которые испытываю по отношению к тебе, слишком сильны, чтобы позволить мне поступить иначе. Я дорожу тобой больше, чем когда-либо могла себе представить, и поэтому ты должен меня понять.
В моей жизни, такой пустой до недавнего времени, появилось то, что изменило меня. Я стала новым, другим человеком, который больше не боится смотреть в глаза опасности. И если бы это касалось только меня, я бы, наверное, осталась - но все не так.
Подвергнуть тебя тому, что грозит мне, я просто не могу - поэтому прошу: забудь меня.
Забудь наши встречи, поцелуи, объятия. Забудь то, что я чувствовала к тебе; то, как сильно тебя любила. Выбрось меня из своего сердца, чтобы вновь открыть его для той, которая тебя достойна.
И если холодным зимним вечером ты все же вспомнишь обо мне, знай: я любила тебя, и только поэтому покинула.
С искренней любовью той, которая навсегда впустила тебя в свое сердце.
P.S. Не хочу, чтобы ты по-прежнему жил в неведении. Оля любит тебя так сильно, как только может любить женщина. Знай об этом. И, быть может, когда-нибудь ты будешь готов дать ей шанс».
Перечитав послание еще раз, я свернула листок, боясь снова расчувствоваться. Хватит того, что Виктор увидит мои красные заплаканные глаза. Я не должна позволять себе этого, ведь мне хочется стать сильной.
Нет, я уже сильная! Потому что только сильный человек может оставить того, с кем ему было бы спокойно лишь затем, чтобы понять, чего он хочет на самом деле.
Нежно коснувшись алых губ Влада, я на миг закрыла глаза, чтобы запомнить его таким, каков он был сейчас – родным, любимым, любящим.
Ком подступил к моему горлу, и я закрыла за собой дверь, чтобы, понурив голову, спуститься по бесконечным ступенькам на улицу. Меня обдало порывом холодного утреннего ветра, но сейчас это даже не могло взволновать. Что ж, пусть холод, только бы не думать о нем.
«Нет, я правильно поступила», - внутренний голос не давал мне покоя. – «На что я могла обречь того, кто для меня не пожалел бы и жизни? На вечное ожидание меня дома, когда демоны выйдут на охоту? Или на сомнение, рождающееся в моих глазах при каждом его прикосновении, поцелуе? И все – потому, что не разобралась в своих чувствах к Марку. Нет, я не такая. Я не останусь рядом с мужчиной только затем, чтобы ощущать себя спокойнее. Я не смогу».
Еще одна слезинка скатилась по моему лицу, и я тут же смахнула ее ладонью, злясь на саму себя. Спрятав мерзнущие пальцы в карманы джинсов, я нащупала правой рукой нечто холодное, и тут же поняла: это медальон, принадлежавший когда-то моему деду. Как же хорошо, что он оказался здесь именно тогда, когда мне это было необходимо. Словно дедушка присутствовал в нем, оберегая меня. Я достала увесистую цепочку и надела себе на шею, почувствовав, как на душе стало немного легче.
«Ты со мной», - сказала я сама себе, представляя, что он где-то слышит меня. Может, это было и не так, но мне хотелось в это верить. Я чувствовала себя такой одинокой, что даже мысль о медальоне, доставшемся от любимого человека, грела душу.
От печальных размышлений меня оторвал звук подъезжающей машины, в которой я узнала «Рено» Виктора. Вздрогнув от очередного порыва ветра, я подбежала к нему, уткнувшись носом в грудь друга.
- Адрианна, что случилось? – Переживал он. – Никогда не видел тебя в таком состоянии. Ты… что произошло?
- Долгая история. К тому же не очень веселая, - грустно улыбнулась я. – Не отвезешь меня куда- нибудь?
- Куда? – Переспросил он, явно сбитый с толку.
- А можно к тебе? Надеюсь, я там не помешаю…
- Ты же помнишь: я больше не завожу романы.
- Знаю-знаю, я вот с сегодняшнего дня тоже не завожу, - горько прошептала я, позволив другу отвести меня в машину. – У тебя есть мороженое?
- Нет, наверное нет. Но можно заехать и купить.
