Я гоблин! Сомнений быть не могло. Гоблин, которому насильственно изменили внешность ради его собственного спасения!
Упав в полупустом вагоне на скамью, я машинально провел рукой по лицу, не узнавая сам себя. Моя привычная личность испарилась, как капелька пота Жанны д’Арк.
Надо срочно все выяснить, и помочь мне может только Пиа.
Фея…
Вот и номер ее квартиры, триста двенадцать. В ответ на мой отчаянный звонок послышался сонный голос:
— Кто там?
— Это я, Уолтер! Пиа, ты должна меня впустить. Я гоблин!
Последовала многозначительная пауза. Потом она ответила очень строго:
— Уолли, если ты наслушался разных сказок и используешь их, чтобы попасть сюда с какой-то целью, я должна предупредить, что не позволю…
— Но это правда! — отчаянно взмолился я. — Игнац похитил меня… А Руфус сказал, что я Потерянный Сын!
Замок наружной двери щелкнул, и я бросился вверх по ступенькам на третий этаж.
Пиа стояла в дверях. На ней был переливающийся полупрозрачный халатик, словно взятый из эксклюзивного каталога «Секрета Виктории». Длинные рыжеватые волосы струились по плечам. Детские ножки тонули в мягких пушистых туфлях.
Прежде чем я успел открыть рот, Пиа схватила меня за руку и втянула внутрь. Потом, не отпуская, внимательно вгляделась в мое лицо. Я молча ждал.
— Ты сказал, что ты гоблин. Тогда поцелуй меня.
Это была проверка. Я не возражал.
Когда наши губы встретились, я словно ощутил удар током. Нет, скорее ядерный взрыв. В моих жилах заструилось расплавленное золото. Ни один из прежних экспериментов с «девушками-верзилами» не мог хоть сколько-нибудь сравниться с новыми ощущениями. И самое главное, я понял, что Пиа чувствует то же самое.
Когда мы наконец оторвались друг от друга, она вздохнула.
— Это… это вполне убеждает. Но чтобы убедиться наверняка…
Наша одежда упала на пол.
Я почти мог обхватить ее крошечную талию одними пальцами. В отличие от груди.
В спальне, несмотря на несоответствие в размерах, мы встретились как ржавый ключ и только что смазанный замок. Все тяжкие годы сомнений и разочарований растаяли как дым, когда Пиа застонала в моих объятиях, и я торжествующе зарычал, празднуя свое освобождение.
Переведя дыхание, она кивнула.
— Так и есть. Ты гоблин, но почему-то в человеческом образе. Оторванный от соплеменников. Это может значить только одно: ты в самом деле Потерянный Сын. Мой король, мой муж и мой родной брат!
5. Маленькие женщины
Мое тело одеревенело, словно замороженное. Готовый выпрыгнуть из постели, я лихорадочно вспоминал, где бросил одежду, но Пиа ловко оседлала меня, прижав к кровати. Ее тяжелые груди мягко прижались ко мне. Она приблизила лицо вплотную и тихо прошептала:
— Не будь человеком, Уолли. Верь мне, я знаю больше, чем ты, и никогда бы не сделала того, что могло бы тебе навредить. — Ее бедра задвигались, производя небывалые ощущения там, где мы были соединены. — Разве тебе неприятно?
Я легко мог сбросить ее и уйти навсегда, но теперь моя решимость сильно поколебалась.
Кончив во второй раз, мы долго лежали молча. Потом Пиа попросила:
— Сначала ты должен все рассказать о себе. Затем — о гнусных замыслах этой крысы Игнаца.
Я поведал ей свою историю, от самого детства и до нашей встречи.
Слушая меня, Пиа начала всхлипывать. Я продолжал рассказывать, устремив взгляд в потолок и укачивая ее у себя на руках. Закончив, повернулся, глядя, как она вытирает слезы своими детскими ручками. Меня тронуло, как сочувственно она отнеслась к моей несчастной судьбе.
— Бедная леди Фритци, — снова всхлипнула Пиа. — Провести столько лет вдали от своих сестер- фей… и даже без секса с гоблинами. На что еще годятся эти придурки! Извини, Уолли, к тебе это не относится, я уверена… Что может быть печальнее, чем провести вот так последние десятилетия своей жизни! Она благородно пожертвовала собой, чтобы спасти тебя от Бобо и его шайки.
— Сколько лет могло быть тетушке Итци, когда она умерла?
— Думаю, около ста восьмидесяти, — подумав, ответила Пиа.
— Значит, и я тоже… Скажи, она в самом деле была моей теткой? Или, может быть… матерью?
— Да нет, даже не родственница. По крайней мере в человеческом смысле. Вообще-то все феи между собой в родстве, так же как и гоблины… Леди Фритци была последней возлюбленной короля Джада. Твою настоящую мать — и мою тоже — звали Майкола. Когда тебя увезли, мы с ней были в безопасности, в Мексике.
— Она умерла?
— К сожалению. Хотя и прожила весь предназначенный ей срок, и теперь я, ее дочь, стала королевой и продолжаю династию. А сын-гоблин, которого она родила, то есть ты, должен стать королем. — Не дав мне возразить, она потребовала: — А теперь рассказывай, что за глупости замышляет Игнац!
Я повторил все, что услышал в подвале. На Пиа этот рассказ произвел совсем иное действие, чем история моего детства. К тому моменту как я закончил, она вся пылала от негодования, словно мини- автоклав, готовый взорваться. Казалось, рядом со мной в постели находится какое-то мелкое, но хищное и злобное животное вроде лисицы.
— Применить силу? Накормить таблетками и заставить рожать? Мерзавец! Паршивый ублюдок! Я покажу этому недоумку, что такое настоящая сила! У нас, у фей, все козыри на руках! Всего-навсего — похитить одного-двух гоблинов, выдоить их досуха и потом убить всех первенцев! Да после этого Лисистрата покажется им идеальной домохозяйкой!
— Пиа, пожалуйста, успокойся!
Она глянула на меня так, как будто впервые заметила. Глаза внезапно заблестели.
— А теперь и Потерянный Сын на нашей стороне! Им ничего не светит.
— Пиа, я не знаю…
Выпрыгнув из постели, она поспешно начала одеваться. Сквозь жалюзи пробивались первые лучи утреннего солнца.
— Шевелись! Ты едешь со мной на праздник фей. Такого в истории еще не бывало, но и угрозы такой — тоже.
— Пиа… я знаю, что у тебя отпуск, но я же не могу вот так просто взять и бросить работу!
Она бросила на меня взгляд василиска.
— Если ты надеешься еще когда-нибудь меня увидеть, то поедешь без разговоров.
Я вздохнул. Почему-то никто никогда не ожидает, что сбывшиеся мечты повлекут за собой и неприятности.
— Куда мы едем?
— В Данию. Сперва в Копенгаген.
— Дай мне хотя бы время собраться и получить паспорт!
— Вот это другой разговор.
Через несколько часов мы были уже в аэропорту. Глядя в иллюминатор на тающий вдали город, я чувствовал, что оставляю за собой всю прежнюю жизнь.
Часы полета Пиа потратила на то, чтобы рассказать об истории гоблинов и фей, а также посвятить
