вырваться из его объятий.
Ничего не изменилось – совсем ничего. У нее не было никакой власти, раз она была не властна сопротивляться ему. Ее сила оказалась подкупной – она продалась за прикосновение его языка к тугим соскам, и весь ее апломб куда-то исчезал перед лицом его желания.
Но Дейн не могла этого допустить – даже перед лицом грядущего наслаждения, не могла отдать бразды правления одному лишь телу.
Она почувствовала тот момент, когда он посчитал, что дело сделано, и, воспользовавшись слабостью Флинта, извернулась, сбросив его с себя, на коленях подползла к краю кровати, где была плеть.
– Не думай, что все так легко, мой сладкий, – прошипела она. – Ты кое в чем виноват. Ты не совсем похож на прекрасного рыцаря, спасающего несчастную принцессу.
– Не похож, – сухо заметил он. Он сидел на корточках, и его член, по-прежнему готовый к любовному акту, был как магнит.
Рукояткой плети она погладила его.
– Ты получил то, что хотел, и тем не менее ждешь, что я буду раздвигать перед тобой ноги всякий раз, как ты этого захочешь. Как это по-мужски.
Он схватил плеть.
– Откуда тебе знать, что я хотел, моя сладкая?
– А чего еще хотят мужчины, кроме земли, денег, сыновей и власти?
– А что я получил, Изабель?
– Больше, чем определялось условиями сделки.
– Это правда, – пробормотал он, потянув плеть на себя. – А что ты получила?
Дейн рванула рукоять на себя, вырвав у него из рук конец, и смерила его взглядом.
– Предательство, мой сладкий, абсолютное предательство.
Жаркая душная ночь накрыла их удушающим черным одеялом.
Найрин лежала в постели рядом с Гарри, но мысли ее были весьма далеки от его охов и вздохов.
– Давай назначим день свадьбы, моя дорогая, – задыхаясь, говорил он, лаская ее грудь, живот, пробираясь ниже. – Мы должны назначить дату, Найрин. Я должен знать... – он вошел в ее шелковую глубину, – что ты всегда будешь моей...
Она с шумом вдохнула, пошире раздвинув ноги – его руки были такими большими, и иногда он делал ей больно. Но немного боли придает пикантность процессу, особенно когда занимаешься любовью со стройным, молодым и крепким мужчиной, но не с Гарри.
День свадьбы. Господи, как она могла думать о такой глупости. Он обездолил ее еще до того, как повести под венец. Кроме того, там, наверху, ее ждал другой, желанный...
– Когда скажешь, Гарри, – пробормотала она, стараясь хоть немного ему подыграть.
Но Гарри уже вошел в ту стадию, когда ей не надо было притворяться.
– Гарри, так жарко...
– Найрин...
Как она ненавидела его голос.
– Мне так жарко, – надув губы, пожаловалась она, зная, что стоит ей намекнуть, и он избавит ее от тяжести своего тела.
– Сейчас, сейчас... Только позволь мне, дорогая, только позволь мне...
Он пыхтел и трудился над ней еще пару-тройку минут, прежде чем выстрелить в нее своим семенем. И тогда скатился на бок.
– Ты само совершенство, моя дорогая.
– Спи, Гарри.
«Сегодня! Это должно случиться сегодня. Я должна выгнать его из своей жизни скоро... сейчас».
– Назови день.
– Мы поговорим завтра, – холодно ответила Найрин и отвернулась, отодвинувшись от него и его беспокойных рук.
«Мне надо избавиться от него, надо, надо...»
Она не знала как...
А может, знала...
Что, если он застигнет их с Питером? Он убьет ее, он может убить Питера. Только если Питер не успеет первым.
Об этом стоит подумать. Достаточно ли он ненавидит Гарри и сможет ли убить ради нее? Какая ошеломляющая мысль. Надо было придумать, как заставить его последовать за ней. Следовало бы подготовиться к тому, что он будет в ярости.
Ей было все равно – просто все равно, что бы она ни делала, ей нечего было терять.
Найрин лежала рядом с Гарри, бесформенной храпящей тушей, и строила планы.
