платье.
— Охранники твердят в один голос, что как только я признаюсь в том, что устроила поджог, и назову того, кого для этого наняла, для меня все станет значительно легче.
Пеллэм, поколебавшись немного, все же решил спросить:
— Расскажите мне про страховку.
— Проклятие, Джон, никакой страховки я не покупала. Неужели меня принимают за выжившую из ума старуху, способную на подобную глупость? — Этти прижала ладонь здоровой руки к жестким курчавым черным волосам, кое-где тронутым проседью, словно пытаясь унять головную боль. — Да и где мне взять деньги на страховку? — поморщившись, продолжала она. — Я и так с трудом расплачиваюсь по счетам. Причем частенько у меня и на это денег не хватает. Ну где я могла раздобыть деньги на страховку?
— В последний месяц вам ни разу не приходилось бывать в страховых агентствах?
— Нет, клянусь.
Нахмурившись, Этти подозрительно посмотрела на охранницу.
— Этти, я должен задать вам эти вопросы. Поймите, сотрудница страховой фирмы опознала вас по фотографии.
— Это ее проблема, — поджав губы, буркнула Этти. — Я никуда не ходила и ничего не покупала.
— А еще вас в тот вечер видели у двери черного входа в здание. Прямо перед тем, как начался пожар.
— Я действительно время от времени пользуюсь этой дверью. Достаточно часто пользуюсь — если хожу за продуктами в ночной магазин. Так короче — и мне не приходится подниматься по лестнице.
— У всех жильцов есть ключи от этой двери?
— Не знаю. Думаю, у всех.
— Вы заперли ее за собой?
— Она захлопывается сама. Мне кажется, я слышала, как щелкнул замок.
Раньше Этти, рассказывая о себе, постоянно отвлекалась на посторонние темы. Каждая мысль влекла за собой десять других. Один вопрос через пестрый поток сознания мог привести в совершенно другое время и другое место. Однако Пеллэм заметил, что сегодня ответы Этти отличаются краткостью и осторожностью.
Наконец охранница пришла к выводу, что достаточно долго терпела ладонь Пеллэма на руке Этти.
— Физические контакты запрещаются, — грозно произнесла она.
Пеллэм отодвинулся назад. Нос охранницы был проколот тремя золотыми булавками, в каждом ухе болталось штук по десять маленьких колечек. Ее воинственность говорила о том, что она ждет не дождется, когда кто-нибудь начнет насмехаться над ее украшениями.
— Я хотел поговорить с вами о Луисе Бейли, — сказал Пеллэм. — Как вы думаете, он хороший адвокат?
— О, он прекрасно знает свое дело. Луис уже обделывал для меня одно дело. Я наняла его месяцев шесть или восемь назад, для решения одной возникшей у меня проблемы с социальной страховкой. Он отлично справился со своей задачей… Джон, эта охранница очень недобро косится на нас. На мой взгляд, она чересчур безвкусна. Натыкала булавок в нос…
Пеллэм рассмеялся.
— Одна свидетельница сказала мне, что незадолго до начала пожара видела кого-то в переулке за домом. Вы никого там не заметили, когда возвращались из магазина?
— Конечно, заметила.
— Кто это был?
— Я никого не узнала. Какие-то парни из нашего района. Они постоянно там торчат. Ты же понимаешь, это переулок. Излюбленное место сборищ подростков. Так было пятьдесят лет назад, так есть и сейчас. Есть вещи, которые не меняются со временем.
Пеллэм вспомнил слова сына Сибби — за которые тот удостоился от матери пощечины.
— Эти парни из банд? — спросил он.
— Вполне возможно. Я стараюсь в эти дела не вмешиваться. Нас особенно не трогают… Знаешь, а может быть, это были рабочие. С той стройки, что напротив. Ну, со своими телескопами на треногах. Вечно они что-то вымеряют. Да, теперь я точно вспомнила, что видела в переулке кого-то из них. Я вспомнила это потому, что они были в пластмассовых касках. Среди них были те, кто ходил с обращением, которое мы все подписали.
Пеллэм вспомнил, как Этти рассказала ему про строительство нового небоскреба, про то, что местные жители отнеслись к этому с большим энтузиазмом. Роджер Маккенна, не уступающий в знаменитости самому Дональду Трампу,[11] возводит роскошный небоскреб в Адской кухне! Компания направила в район представителей, и те собрали подписи жителей домов, соседствующих с отведенным под строительство участком, под обращением с просьбой разрешить увеличить этажность здания на пять этажей по сравнению с разрешенной для данной зоны. Взамен поддержки строительная компания обещала открыть в здании новый овощной магазин, испанский ресторан и круглосуточную прачечную. Этти поставила свою подпись, как и большинство обитателей Адской кухни.
И только потом выяснилось, что овощной магазин принадлежит к сети сверхдорогих продуктовых универмагов и банка фасоли стоит в нем 2 доллара 39 центов, что в прачечной берут три доллара за стирку одной блузки, а что касается ресторана, в него не пускают без вечерних платьев и смокингов, а оставленные перед ним лимузины создают на окрестных улицах постоянные пробки.
Пеллэм мысленно взял на заметку разузнать подробнее об этих рабочих. Странно, почему они проводили съемки в переулке на противоположной стороне улицы от строительной площадки. И почему они работали в десять часов вечера.
— Я думаю, надо связаться с вашей дочерью, — предложил Пеллэм.
— Я уже ей звонила, — сказала Этти, с удивлением посмотрев на гипсовую повязку — словно она только что появилась у нее на руке. — Сегодня утром мы с ней долго говорили. Элизабет согласилась выслать Луису деньги за работу. Она хотела приехать завтра, но я подумала, что будет лучше, если она приедет к судебному разбирательству.
— Готов поспорить, до судебного разбирательства дело даже не дойдет.
Охранница с обилием украшений сверилась с часами.
— Так, все. Вашингтон, пошли.
— Я только что вошел сюда, — спокойно возразил Пеллэм.
— А сейчас выйдите отсюда.
— Дайте еще несколько минут.
— Время истекло. Уходите! А вы, Вашингтон, шевелитесь быстрее.
Пеллэм посмотрел охраннице в глаза.
— У этой пожилой женщины растяжение связок лодыжки. Вы не объясните мне, как она будет «шевелиться быстрее»?
— Мистер, я в ваших советах не нуждаюсь. Пошли.
Дверь распахнулась, открывая тускло освещенный коридор, в котором виднелась часть таблички «АРЕСТОВАННЫМ ЗАПРЕЩАЕТСЯ…»
— Этти, — улыбнулся Пеллэм, — не забывайте, вы мне кое-что должны.
— Что?
— Конец рассказа о Билли Дойле.
Пожилая негритянка спрятала свое отчаяние под грустной улыбкой.
— Джон, тебе очень понравится этот рассказ. Он станет лучшим местом в твоем фильме. — Этти повернулась к дородной охраннице. — Уже иду, уже иду. Сжальтесь над старухой.
7
