сконцентрирована.
— Вы хотите сказать, что для вас я как открытая книга?
— Никто никогда не бывает полностью открытой книгой. Просто некоторые книги читать легче, чем другие.
Райм рассмеялся:
— Я помню, что вы говорили о различных типах реакции допрашиваемых. Гнев, депрессия, отрицание и попытка договориться с допрашивающим… После несчастного случая я прошел через массу разных способов психологического лечения. Не по собственной воле. Но когда лежишь на спине и не можешь пошевелиться, не приходится особенно выбирать. Психиатры рассказывали мне о различных стадиях отчаяния. У меня сложилось впечатление, что они примерно такие же.
Кэтрин Дэнс очень хорошо знала стадии отчаяния. Но это была не сегодняшняя тема.
— Просто поразительно, как человеческая психика справляется с несчастьями — как с физическими травмами, так и со стрессом.
Райм отвернулся.
— Я очень долго боролся с гневом и злобой.
Кэтрин пристально взглянула на Райма своими зелеными глазами и отрицательно покачала головой:
— Вы и вполовину не такой злой, каким себя считаете.
— Я калека, — произнес он резко. — И поэтому я, конечно, очень зол.
— А я женщина-полицейский. И мне так же, как и вам, очень часто бывает тошно. И тяжело на душе из-за массы всяких причин. И я так же, как и вы, пытаюсь многое отрицать… Но злоба? Нет, только не вы. Вы уже прошли через эту стадию. Сейчас вы на стадии принятия.
— Когда я свободен от выслеживания преступников… — кивок на доску, — я занимаюсь лечебной гимнастикой. И гораздо больше, чем нужно, как заявляет Том. До дурноты. Вряд ли подобное отношение можно назвать принятием.
— Принятие выражается совсем не в том, в чем вы думаете. Вы приняли свое состояние и начали борьбу с ним. Вы ведь не сидите просто так целый день. О, извините, вам ведь действительно приходится сидеть.
Райм рассмеялся, и Кэтрин поняла, что ему понравилась ее несколько грубоватая шутка. Она видела, что Райм не относится к числу людей, ценящих деликатность и политкорректность.
— Вы принимаете реальность такой, какая она есть. Вы пытаетесь изменить ее, но не лжете себе. Это вызов, довольно жесткий, тем не менее он не пробуждает в вас озлобления.
— Мне думается, вы ошибаетесь.
— А, вы дважды моргнули. В кинезике одна из самых очевидных стрессовых реакций. Вы сами не верите тому, что говорите.
Он снова рассмеялся.
— Тяжело с вами спорить. — Райм допил свое виски.
— Линкольн, вам меня не одурачить. Но не беспокойтесь. Я сохраню ваш секрет.
Открылась дверь, и в комнату вошла Амелия. Женщины поприветствовали друг друга. Поведение и глаза Амелии свидетельствовали о том, что ее что-то сильно беспокоит. Она подошла к центральному окну, выглянула на улицу и закрыла жалюзи.
— В чем дело? — спросил Райм.
— Мне только что позвонила соседка и сказала, что сегодня кто-то подходил к моему дому и спрашивал обо мне. Он представился как Джо Треффано. Я работала с Джо в патрульной полиции. Он задавал соседям массу вопросов, осматривал здание. Соседка сочла его поведение несколько странным и сразу же мне позвонила.
— Думаешь, что кто-то выдавал себя за Джо, что это был не он?
— Конечно. Джо в прошлом году уволился из полиции и переехал в Монтану.
— Возможно, он приехал и решил навестить тебя.
— Если так, то это мог быть только его призрак. Джо разбился на мотоцикле прошлой весной… Кроме того, за мной и Роном кто-то следил. А сегодня утром кто-то рылся у меня в сумочке. Которая, между прочим, лежала в моей машине, и та была заперта. Ее взломали.
— Где?
— На Спринг-стрит, рядом с мастерской флористки.
И тут Кэтрин почувствовала какое-то смутное беспокойство.
— Мне кое-что нужно вам сообщить, — сказала она. — Возможно, в этом нет ничего особенного, но, думаю, упомянуть следует.
Час был поздний, но Райм созвал всех: Селлитто, Купера, Пуласки и Бейкера.
Амелия пристально их всех оглядывала.
— У нас появилась проблема, о которой мы хотим вас всех известить, — сообщила она. — Кто-то следил за мной и Роном. И Кэтрин только что сказала мне, что тоже кого-то видела.
Кэтрин кивнула.
Амелия перевела взгляд на Пуласки:
— Ты говорил мне, что заметил тот «мерседес». А больше ты его не видел?
— Нет. С полудня больше не видел.
— А ты, Мэл? Не заметил ничего особенного?
— Думаю, что нет. — Стройный молодой эксперт поправил очки на переносице. — Хотя, откровенно говоря, я и не присматривался. Мы, лабораторные крысы, не привыкли к тому, чтобы за нами следили.
У Селлитто тоже создалось впечатление, что он что-то такое заметил.
— Когда ты был сегодня в Бруклине, Деннис, — обратилась Амелия к Бейкеру, — у тебя ведь тоже появилось ощущение, что за тобой наблюдают?
Он ответил не сразу. Но после паузы отрицательно покачал головой:
— Я? Я не был в Бруклине.
Амелия нахмурилась:
— Не был?
Бейкер снова покачал головой:
— Нет.
Амелия повернулась к Кэтрин, которая внимательно изучала Бейкера. Та кивнула.
Рука Амелии скользнула к «глоку», и она повернулась к Бейкеру:
— Деннис, держи руки так, чтобы я могла их видеть.
Его глаза расширились.
— Что?
— Нам нужно немного побеседовать.
Никто из остальных находившихся в комнате — с ними уже провели предварительную беседу — никак не прореагировал на происшедшее, хотя рука Пуласки также переместилась к пистолету. Лон Селлитто занял позицию за спиной у Бейкера.
— Эй, эй, эй, — произнес Деннис, нахмурившись и оглядываясь на крепкого детектива. — Что вообще все это значит?
— Нам необходимо задать тебе несколько вопросов, Деннис, — ответил Райм.
Кэтрин Дэнс сочла необходимым упомянуть не о том, что за ней кто-то следил. Амелия заговорила о слежке только ради того, чтобы сбить с толку Бейкера. Кэтрин вспомнила, что когда Бейкер упомянул, что был у мастерской флористки, он вдруг скрестил ноги, отвел глаза и принял позу, свидетельствующую о возможной лжи. В тот момент он сказал, что только что прибыл оттуда и не может припомнить, открыли Спринг-стрит для движения транспорта или нет. А так как Кэтрин полагала, что Деннису незачем лгать относительно того, где он был, она и не обратила тогда внимания на необычные особенности его поведения.
Однако стоило Амелии упомянуть о том, что кто-то проник к ней в машину во время обследования места преступления на Спринг-стрит — где был и Бейкер! — как Кэтрин мгновенно вспомнила странное
