или мексиканской кухни, приобретая его в ближайшем к своему жилищу заведении.
Сакс вернулась к своим записям.
Закончив, она убрала бумаги в кейс и тут же до нее дошло – происходит нечто непонятное. Тот мужчина уже давно должен бы прошагать мимо, однако он еще даже не поравнялся с ее «камаро». Может, вошел в дом? Сакс обернулась и посмотрела туда, где видела его несколько минут назад.
О нет!
На тротуаре, слева и чуть позади машины, стоял знакомый пакет – как оказалось, это был лишь своего рода реквизит.
Сакс потянулась за своим «глоком», но выхватить не успела. Дверь справа рывком распахнулась, и перед ней возникло лицо киллера, щелочки безжалостных глаз и черное отверстие пистолетного дула.
В дверь позвонили, и мгновением позже Райм услышал шаги очередного посетителя – на этот раз тяжелые.
– Сюда, Лон!
Детектив Лон Селлитто кивнул в знак приветствия. Его грузная фигура, казалось, с трудом умещалась в голубых джинсах и темно-бордовой рубашке навыпуск, но особенно удивило Райма то, что коллега был в кроссовках. Ему не часто доводилось видеть лейтенанта полиции в гражданской одежде. Но самое поразительное, она выглядела отутюженной, будто прямо с гладильной доски, хотя Райм не мог припомнить Селлитто в форме, не испещренной бесчисленными складками. Только вокруг того места, где из-под брючного ремня выпирало солидное брюшко, обозначилась измятая ткань рубашки да сзади на поясе ее оттопыривал не слишком старательно таимый в отсутствие табельной кобуры пистолет.
– Говорят, он задал стрекача?
– Ушел с концами! – в сердцах вырвалось у Райма.
Пол жалобно скрипнул под тяжестью весьма грузного Селлитто, неспешно приблизившегося к доскам со схемами. Бегло просмотрев их содержание, он заметил:
– Вот, значит, как вы его окрестили? «5-22»?
– Май месяц, двадцать второе число, – пояснил Райм. – Что нового по русскому делу?
Вместо ответа Селлитто спросил:
– Этот мистер «5-22» оставил на память о себе что-нибудь осязаемое?
– Скоро узнаем. Он избавился от поддельных улик, которые хотел подбросить очередной подставе. Их уже везут.
– Очень любезно с его стороны.
– Кофе, чай со льдом? – предложил Том.
– Да, – ответил Селлитто, – спасибо. Кофе. Есть нежирное молоко?
– Двухпроцентное.
– Годится. А печенье, как в прошлый раз? Ну такое, с шоколадными крошками?
– Только овсяное.
– Тоже неплохо.
– Мел, – обратился Том к Куперу, – вам принести что-нибудь?
– Если меня увидят с едой или даже стаканом воды возле лабораторного стола, крику не оберешься.
Райм тут же парировал:
– Вряд ли меня можно винить в том, что представители защиты имеют обыкновение требовать того, чтобы из числа вещественных доказательств исключали «грязные» улики. Не я установил эти правила.
– Я смотрю, настроение у тебя так и не поправилось, – заметил Селлитто. – Что слышно из Лондона?
– Вот об этом говорить у меня нет ни малейшего желания!
– Ладно, побеседуем о чем-нибудь более веселом. У нас есть еще одна проблема.
– Мэллой?
– Ну да. Ему стало известно, что Амелия обследует место преступления, а я дал добро на операцию ПЧР. Он обрадовался, решив, что есть подвижки по делу Дьенко. Потом загрустил, узнав, что это не так. Позвонил мне и спросил, имеешь ли ты к этому отношение. Линк, за тебя я готов получить по челюсти, но голую задницу подставлять не согласен. Короче, я тебя спалил… А, спасибо! – Селлитто кивнул Тому, забирая с подноса принесенное для него кофе. Таким же образом был обслужен и Купер, сразу принявшийся за печенье.
– А мне шотландского виски, пожалуйста, – надеясь попасть под раздачу, поспешил напомнить о себе Райм.
– Нет! – бросил Том, удаляясь.
Сделав недовольную гримасу, Райм возобновил разговор с лейтенантом:
– Я-то думал, как только Мэллой узнает, что мы привлекли ПЧР к участию в операции, просто даст нам пинка под зад. Но теперь, когда мы раскрутили это дело, поддержка начальства нам не помешает. Что будем делать?
– Шевели мозгами, да побыстрее. Мы должны были позвонить ему еще полчаса назад. – Он отпил из чашки кофе и, чуть поколебавшись, отложил недоеденный кусочек печенья, видимо, твердо решив воздержаться.
– Как ни верти, без помощи Мэллоя не обойтись. Вчетвером этого парня не разыскать.
– Тогда будем звонить. Готов?
– Да, да!
Селлитто набрал номер и нажал кнопку громкой связи.
– Убавь звук, – посоветовал Райм, – а то оглохнем от крика.
– Мэллой слушает. – Из динамика зашуршал ветер, донеслись голоса и звон посуды. Возможно, капитан сидел за столиком на открытом воздухе в каком-нибудь кафе.
– Капитан, вы на громкой связи со мной и Линкольном Раймом.
– Так, объясни мне, что, черт возьми, происходит? Мог бы сразу сказать, что ПЧР задействовали в операции, о которой Линкольн говорил со мной накануне! Ты знал, что я отложил до завтра принятие решения относительно любого оперативного мероприятия по этому делу?
– Нет, он не знал, – ответил Райм за Селлитто.
Детектив тут же вмешался, буркнув:
– Я знал достаточно, чтобы самому догадаться.
– Это очень трогательно, что каждый из вас старается выгородить друг друга, но вопрос остается все тот же – почему не известили меня?
– Потому что у нас появилась реальная возможность повязать насильника и убийцу, – объяснил Селлитто. – Я решил, что всякое промедление только навредит.
– Лейтенант, мы не в игрушки играем! Забыл, как это делается?
– Простите, капитан. В ту минуту мне казалось, что я поступаю правильно.
Молчание. Затем:
– Но он от вас ушел.
– Да, – подтвердил Райм.
– Как это случилось?
– Мы успели вовремя собрать команду, но прикрытие оказалось не на высоте. Неизвестный подошел ближе, чем мы предполагали. Думаю, он засек полицейскую машину или кого-то из пэчеэровцев. Кинулся рвать когти и по пути избавился от вещдоков, которые, возможно, на многое прольют свет.
– И их сейчас транспортируют в лабораторию в Куинсе? Или к вам?
Райм бросил на Селлитто многозначительный взгляд. В таких организациях, как департамент полиции Нью-Йорка, нельзя дослужиться до высокого чина без богатого профессионального опыта, целеустремленности и сообразительности. Мэллой опережал их на добрые полшага.
– Я попросил привезти вещдоки сюда, Джо, – признался Райм.
На этот раз вместо зловещего молчания из динамика послышался долгий вздох.
