Он достал Очень Большой Шприц.
И Очень Длинную Иглу.
Есть мнение, будто все мужчины боятся уколов. Это не совсем корректно. Некоторые мужчины приучаются уколы стоически терпеть, глазом не моргнув. Я из таких. Но прапорщик вооружился действительно Ломовым Шприцем с Нехилой Иглой. Даже сквозь туманящую мозг болезнь я ощутил какое- то, простите за каламбур, нездоровое воодушевление. Захотелось прыгать. В окно. И бегать. Подальше.
– Нихренасебешприц… – сообщил я.
– Ха-ха. СПИДом не болеешь?
– Да вроде нет.
– Подставляй руку.
Ка-ак он мне в правый бицепс… Жахнул!
– Герой, блин, – повторил прапорщик. – Держи справку и береги себя.
Кажется, он еще таблетки дал, не помню уже.
По пути к штабу я почувствовал – кордиамин действует, «машина активизируется». Вползти на третий этаж удалось без перекуров. И помощник сказал, что я уже не так похож на труп сержанта.
Потянулись из штаба офицеры. Мне полагалось стоять у двери и провожать их отданием чести. Но правая рука, уколотая Иглой, отказалась подниматься! Согнуть ее в локте я мог, а задрать к фуражке – никак. До плеча удавалось донести ладонь, максимум. Офицеры шли мимо, кто-то говорил мне «до свидания», с кем-то мы просто обменивались кивками и полуулыбками, затем я обозначал рукой движение вверх… Офицер, уже не глядя, машинально мне козырял и исчезал за дверью.
Помощник сбежал в туалет и там умирал от хохота.
Есть такой чисто солдатский фокус. С пилоткой его показывать не очень удобно, а когда ты в шапке или фуражке, получается легко. Идет тебе навстречу офицер, которого ты не жалуешь, но приветствовать – обязан. Руки взлетают к вискам. Офицер отдает честь. А ты хватаешь свой головной убор и учтиво его приподнимаешь.
Но я-то не хотел ни над кем издеваться! В тот день.
Последним уходил полкан. Ну, думаю, всё. Сейчас с ним распрощаюсь и так засмеюсь… До икоты. Устал сдерживаться.
– Всего доброго, товарищ полковник.
– Угу.
Руку вверх. Полкан козыряет мне. Почти выходит за дверь. И вдруг сдает назад. Увидел.
– Сержант, это как понимать?! – спрашивает он.
Полкан знал нас, как облупленных, и ничего хорошего от такого, с позволения сказать, личного состава, не ждал. Ежедневно он ставил бригаде диагноз: «Служба войск несется архискверно!». Как говорил один персонаж Александра Покровского, флотский офицер: «Матроса куда ни поцелуй, всюду жопа!». Самоходчики из кадрированной бригады БМ, они тоже… Матросы патентованные. Целовать не надо, и так все понятно.
– Виноват, товарищ полковник, у меня рука не гнется.
– Почему?!
Я в двух словах объяснил, ничего не приукрашивая.
– И ты вернулся на пост… – буркнул полкан. – Ну-ну. Ну, до свидания!
Как легко быть героем, когда вокруг раздолбаи, и сам ты раздолбай.
Я же не знал, что за пару месяцев до описываемых событий именно полкан отговорил Минотавра разжаловать меня в солдаты! Мотивируя решение тем, что вычислителя Саню Вдовина разжаловали, так он вообще офонарел, гадит начальникам под ноги, а однажды на головы нагадит, и не спросишь с него, рядового. Поэтому меня, пижона и антисоветчика, не гнобить надо, а грузить ответственностью.
Назавтра ко мне подошел Минотавр и с искренней теплотой поинтересовался, как здоровье. Приказал все бросить, падать в койку и лежать сколько надо. Оказывается, на утреннем совещании полкан долго распинался о том, что если правильно воспитывать сержантов, они вырастают просто душками и лапочками. Вот, например, я. Сволочь был невыносимая! А нынче готов служить, невзирая на тяжкий недуг.
Интересно, как бы полкан с Минотавром запрыгали, узнай они, что в прошлое воскресенье приезжал к нам мучимый ностальгией сержант (теперь запаса) Андрецов. А я опять-таки дежурил по штабу. Мы с Андрецовым и Шнейдером сели в кабинете замполита и выдули без закуски две бутылки «Сумской рябиновой». И я не помнил, как сдал дежурство. Помнил только, меня потом за казармой тошнило.
Выздоровел я быстро. И вдруг медицина вломилась в мою жизнь сама, без приглашения.
Однажды утром нам приказали вместо зарядки «строиться в направлении санчасти». Толком не проснувшись, ББМ побрела на территорию ракетчиков. По пути выдвигались разные версии, одна другой страшнее. Кто боялся прививок, кто проверки на СПИД. У санчасти бригаду ждал замполит. И стал загонять людей внутрь небольшими порциями.
– Кругом! – скомандовал врач, развернув нас таким образом лицом к стене. – Брюки и трусы спустить до колен. Выполнять! Так… Так… Одеться. Свободны!
Мы вышли на улицу, обалдело тараща глаза. И вдруг страшный сержант Тхя принялся хихикать.
– Ну, и что это было? – спросил я.
– Идиоты! Они искали на жопах отпечатки звездочек!
