– Прочтите и распишитесь. – Дядя достал из-за пазухи конверт. – На период выполнения этого задания вы имеете полную ЭКСТРУ. С одним условием – нельзя травмировать Волкова. Даже если он на вас нападет.
– А шокером его можно? – спросил Вестгейт, не отрываясь от «Уведомления».
– Даже руками нельзя.
– Хорошо. – Вестгейт со вздохом расписался и вернул бумагу Дяде, который ее завизировал и спрятал в карман.
– И на фига мне такая ЭКСТРА? – задумался Вестгейт вслух.
– А он наш парень, – сказал Дяде Королев. – Хоть и нерусский.
– Я русский! – обиделся Вестгейт.
– Да какой ты русский?! – усмехнулся Игорь. – Может, мама у тебя чистокровная русская. А по отцу ты русский только на четверть. Еще на четверть француз, на четверть хохол, а в последней четвертушке такого понамешано, сам черт ногу сломит. Разве что евреев нет и негров. Да и то, наверное, достать было трудно.
Вестгейт посмотрел на него ошарашенно.
– Ты мне расскажешь?..
– А то.
Вестгейт довольно улыбнулся.
– Ну, в общем, я воспитан как русский, – заключил он. – А ваш я парень или не ваш, дело покажет. Хотелось бы оказаться вашим.
– Вы давно здесь не были? – поинтересовался Дядя.
– А вы не знаете! – ляпнул Игорь.
– Бойко! – рявкнул Королев. – Устав что, не для вас написан? Кто тебя учил старших перебивать?!
Игорь карикатурно изобразил на лице испуг. Вестгейт бросил на Королева осуждающий взгляд.
– Полгода, – ответил он Дяде. – Меня часто посылают в Москву.
– Игорек, – сказал Дядя. – Я тебя очень прошу, не нервничай. Держи себя в руках. Я все понимаю, но…
– Sorry, – пробормотал Игорь.
– А вы сказали, у него плохо с языками, – отметил Вестгейт.
– Ха! Извиняется и матерится он блестяще. А так – ни в зуб ногой.
– Я не люблю говорить на иностранных языках, – объяснил Игорь. – Я как собака – все понимаю, но молчу. И еще я не одобряю смешанные браки. И смешанные напитки.
Вестгейт рассмеялся, легко и от души.
– А еще я стараюсь ловить момент, – признался Игорь. – Я на Службе шестой год и впервые за это время могу с большим начальством вести непринужденную беседу. Обычно я тут каблуками щелкаю и киваю. А сейчас такой случай деликатный… Дистанция вдруг сократилась. Ну, я и пользуюсь. Провоцирую начальников как могу, чтобы узнать их поближе. Исключительно на пользу Службе. Для большего доверия.
– А ты не думаешь, что дистанция сократилась раз и навсегда? – спросил Королев.
– Не верю, – помотал головой Игорь.
– Ну и не надо. Сам увидишь со временем. А сейчас, будь любезен, заткни хайло.
– Есть.
– Алекс, вы где остановились? – спросил Дядя.
– Он будет жить у меня, – объявил Игорь, забывший, что ему приказано заткнуть хайло.
За столом воцарилось гробовое молчание. Вестгейт повернулся к Игорю всем корпусом и посмотрел на него так, словно тот вдруг обернулся Санта-Клаусом с полным мешком подарков и все это ему, любимому, Игорю Александру Вестгейту.
– А это возможно? – осторожно спросил Дядя. – Понимаешь, Игорек, Алекс – официальное лицо. Он на виду. Конечно, для постановки групповой сработанности было бы идеально…
– Никаких проблем, – отмахнулся Вестгейт. Он просто сиял. – Как я понял, местная резидентура отметила мой приезд, но не более того. Может, я и официальное лицо, но по сути – мелкая сошка. Им и в голову не придет вешать на меня «хвост». А потом, вы же подстрахуете, верно?
– Дай мне прикрытие, – скомандовал Дядя Королеву. – На голос.
Королев ткнул кнопку на терминале.
– Песоцкий, – назвался динамик.
– Это Богданов, – сказал Дядя. – Кто у вас работает по Алексу, дай мне его.
– Ну я и работаю, Пал Семеныч.
– Это с какой такой радости?
