всегда нам свинью подкладывает!
— Но, но! Полегче в формулировках! — сказал Парамонов.
Он вытащил из парты книжки и тетради, засунул их за пояс штанов и пошел из класса. За ним поднялся с парты Федя Горшков.
Проходя мимо Димки, Горшков тихо сказал:
— Сознательный стал, да? Допоешься у нас!
— Ничего, как бы ты не запел вместе с Парамоновым, — ответил Димка и обратился к Толе: — Знаешь, давай сейчас созовем совет отряда, а?
— А что дальше?
— Примем меры!
— Какие? — спросил Толя. — Что с ним сделаешь? Лучше, я считаю, с ним надо по-мирному.
— А мне кажется, что его нечего уговаривать. Мы его уже окружали вниманием, а он как был, так и остался! И, главное, он Горшкова сбивает. Надо нам к Парамонову сходить домой.
— А я говорю — подождем. Ты что хочешь, чтобы он нам всем за это обследование сальто через лестницу устроил?
— Надо быть принципиальным и решительным. Вот возьми семьсот тридцать девятую школу…
— Знаю, знаю, что ты хочешь сказать! — перебил Толя. — Что там нет ни одного второгодника. Ну так что ж? Это может быть в женской школе, а в мужской никогда не будет.
— Почему?
— За это все данные: девчонки тихие, а ребята буйные!
— Скажите, какой теоретик! Я тебе, как председателю совета отряда, советую…
— Ну, знаешь ли, без твоего ума проживу! Как говорится, не лезь поперед батьки в пекло, а по-русски — не суйся, куда не просят.
— Это мое дело — соваться или не соваться. А ты тряпка!
— Сам ты швабра! И отойди от моей парты!
— А это твоя, что ли, парта?
Димка случайно заглянул в раскрытую Толину тетрадь и увидел в ней нотные линейки. Сверху стояло:
От такого открытия Димка прямо окаменел. «Вот, оказывается, чем он на уроке занимался!» Но Толе он ничего не сказал.
VI
Ане открыла дверь сама Зина Туманова. Она стояла в коридоре в голубом халатике с розовыми цветами и в туфлях на босу ногу.
Из кухни в коридор выглянула Зинина мама, Любовь Александровна, полная, высокая женщина. В одной руке она держала терку, в другой — морковку.
— Зина! В коридоре дикий холод! Иди немедленно в постель, а то я сейчас же позвоню папе!
— Ты что, опять заболела? — спросила Аня.
— Заболела, — вздохнула Зина. — Я проснулась, а папа говорит, что у меня нездоровый вид и я кашляла во сне. Вот меня и оставили дома. С моими родителями лучше не спорить.
Зина повернулась и пошла в комнату, шлепая туфлями.
— Не смей грубить маме! — сказала ей вдогонку Любовь Александровна и, обиженно поджав губы, захлопнула за собой кухонную дверь.
Из-за двери слышалось:
— Волнуешься, смотришь за ней, а вместо ответной любви — сплошная нечуткость!
Зина была в семье единственным ребенком, и мать и отец в ней души не чаяли. Иван Петрович Туманов, инженер, для своей дочери делал все, что она только пожелает. Захотелось ей новое платье — шьется новое платье. Захотелось учиться музыке — покупается пианино.
А Любовь Александровна из своих рук просто Зину не выпускала. «Ах, если ты сегодня не наденешь калоши, то у меня будет целый день болеть голова… Зинусик, не читай лежа — это вредно… Дочка, иди выпей помидорного сока — это полезно», — с утра до вечера слышала Зина около себя хлопотливый мамин голос и подчинялась ему…
Аня повесила пальто, натянула чуть спустившийся чулок и вдруг оглянулась.
Странное дело: коридор пуст, а почему-то показалось, что за спиной кто-то стоит.
Ане даже стало как-то не по себе, так она ясно ощутила чей-то взгляд и даже дыхание. И, собственно говоря, смотреть было совсем неоткуда. Четыре высокие коричневые двери, выходящие в коридор, были наглухо закрыты. Правда, в последней двери, ближе к выходу на лестницу, чернело круглое отверстие, вероятно оставшееся после французского замка. Но кому в голову придет смотреть в эту дырку?
«Показалось!» — решила Аня и вошла в комнату.
— Ну, что нового в классе? — сказала Зина, ложась в постель.
— А тебе хочется, чтоб каждый день приключения были? — Аня пододвинула к постели стул.
Послышалось ритмичное постукивание, будто кто-то отбивал азбуку Морзе. Зина лежала около батареи парового отопления, и стук этот исходил от радиатора.
— Тише! — Зина схватила Аню за руку и начала по слогам переводить: — «Кто у те-бя си-дит?»
Тут она весело подмигнула Ане и, взяв линейку, лежавшую на столике возле кровати, поспешно застучала по батарее.
— При-я-тель-ни-ца, — прошептала она в такт своему стуку. — Мы бу-дем за-ни-мать-ся. А что?
Секунду спустя пришел ответ:
«Дай мне нитку с иголкой. У меня мяч разорвался».
«Приходи», — постучала Зина.
— Кто это? — удивилась Аня.
— Сейчас увидишь.
Через минуту на пороге Зининой комнаты появился Юра Парамонов. Он был в майке-безрукавке, в коричневых спортивных штанах и бутсах. Бросив быстрый взгляд на Аню, он прямо направился к туалетному столику Любови Александровны и из маленькой подушечки выдернул самую толстую иглу.
— Скоро принесу, — буркнул он и, ни на кого не глядя, вышел из комнаты.
— Сосед? — спросила Аня.
— Ага. Он у себя в комнате в футбол играет. Сейчас зашьет мяч, и сама все услышишь. Это ужас! — скороговоркой прошептала Зина.
И, словно в подтверждение этих слов, минут через пять Юра забухал в стенку. Ударив несколько раз мячом, да так, что на зеркальном серванте около стены зазвенели рюмки. Юра принес обратно иглу.
— Спасибо, зашил. — Он на секунду задержался в дверях. — Значит, заниматься будете? А я не помешаю? Может быть, вам вреден шум?
— Юра, — раздался из кухни голос Любови Александровны, — не мешай девочкам разговорами!
— Уже откликнулась! — довольно сказал Парамонов, будто только что провел успешный опыт, и ногой толкнул дверь.
Девочки начали заниматься. Зина полусидела на подушках.
Аня рассказывала все, что сегодня на уроке истории говорил Александр Петрович. Она все схватывала на лету и почти до слова могла повторить рассказ учителя о крестоносцах.
Зина внимательно следила за ней. Это внимание как-то подбадривало. Ане казалось, что Юра Парамонов вот-вот начнет свой комнатный матч, но странно — в стенку никто не бухал.
Особенно приятно Ане стало, когда Зина после объяснения по физике, немного помучившись, самостоятельно решила задачку.
Ане пришла в голову мысль, что, пожалуй, это очень интересно быть учителем. Вот Зинка решила только одну задачку, а уже радуется, как маленькая. А ведь как, наверно, трудно научить малышей- первоклассников держать в руках перо, правильно произносить слова…
