кто-то и может вернуть ее к жизни, то это отец. Надо сказать Аарону обо всем. Джозеф, при своем бедном воображении, все же понимал, каким ударом будет для тестя потеря внука, и написал ему простое человечное письмо, каких никогда не писал еще. Джозеф подождал, пока Теодосия достаточно придет в себя, чтобы приписать несколько слов. Тогда он принес письменные принадлежности и сел у ее кровати.
– Ты должна написать отцу, Тео.
Она повернула голову.
– Я знаю. Я думала о нем. Но у него теперь все хорошо. Он счастлив.
– Все равно, надо это сделать.
Она покорно, как обычно за последнее время, взяла перо. Он видел, как трудно ей писать. Она писала так, словно сама едва понимала, что делает ее рука. Он взял у нее письмо, немного боясь, что прочтет какой-нибудь бред. Но все было нормально.
Она отдала письмо Джозефу и снова повернулась к стене.
Через несколько недель она стала понемногу вставать, ходить по дому, выходить во двор и сидеть на скамейке. Далеко она ходить не могла, сразу уставала. Хотя она немного ела, когда ее кормили, истощение было сильным, а белая некогда кожа пожелтела. Иногда у нее начиналась сильная жажда, которую нельзя было утолить. Но когда аптекарь из Джорджтауна запретил ей так много пить, она послушно постаралась выполнить его рекомендацию. Аптекарь сказал, что у нее – почечная дисфункция, и дал ей принять немного ртути. Она и этому подчинилась. Не все ли равно? Только одно могло вывести ее из оцепенения и грез: мысль об Аароне. Ему бы не понравилось, что я такая, думала она. И она старалась встать на ноги. Вот-вот, казалось ей, она сможет поехать к нему. Но для всех окружающих было ясно, что она не выдержит путешествия.
Время шло. За пределами их островка уже шла война. Американский флот одержал несколько блестящих побед. А девятнадцатого августа фрегат «Конститьюшн» потопил британский «Гэрьер». По Америке прокатилась волна восторга. Появились надежды на аннексию Канады, как желанной военной добычи.
Джозеф теперь спокойно выполнял обязанности командира бригады. Он не пользовался популярностью, но был защищен властями. Он считал себя большим стратегом. Джозеф с надеждой смотрел и на Колумбию, и на Чарлстон. Казалось, у него теперь появились шансы на губернаторство. Он горевал по сыну и печалился о Теодосии, но захваченный бурной деятельностью, не так чувствовал боль.
Тео оставалась безучастной ко всему этому. Она все больше погружалась в мир грез. Она разговаривала то с Гампи, то с Мерни. Иногда, когда она глядела на океан, ей казалось, что его холодные серые воды могли бы успокоить ее тело. Можно было бы лежать в волнах и уже ни за что не бороться. Тут она подумала, что отец рассердился бы на нее за эти болезненные мысли, и вдруг живо представила себе его. Глаза его смотрели на нее с мягким юмором, за которым он прятал свое беспокойство.
«Стыдно, мисс Присей. Вы должны принимать жизнь, если не можете изменить ее. Где же ваше мужество?»
– О, папа, – прошептала она, – как же мне попасть к тебе?
На мгновение сознание ее прояснилось, впервые за эти месяцы. Почему она до сих пор находится здесь одна, почему не рядом с единственным человеком, который один сейчас связывает ее с жизнью.
Ей пришлось ждать недолго.
Аарон в Нью-Йорке пока не посылал за ней из-за трудных обстоятельств. Сам он не мог приехать: хотя в Нью-Йорке было все нормально, он опасался ареста в другом месте. Да и война затрудняла передвижение. Дела же у него опять пошли хуже. И Джозеф писал, что здоровье Тео не позволяет ей приехать одной, а сам он пока не может уехать из Каролины. При этих обстоятельствах Аарон обратился к Тимоти Грину, который много для него сделал во время выборов 1800 года. Он употребил все свое красноречие, даже обещал когда-нибудь вознаградить старого друга, если тот предпримет это путешествие. Грину было теперь под семьдесят, и он не любил покидать свой дом. Но все же он, наконец, согласился и третьего декабря приехал в Вэккэмоу, предварительно встретившись и поговорив с Джозефом, в Колумбии. Тот был недоволен.
– Полковнику Бэрру не было необходимости посылать эмиссаров за Тео. Миссис Элстон сейчас не готова к путешествию, а если бы была готова, то я или кто-то из моих братьев проводили бы ее, – зло сказал он гостю.
Грин был смущен и недоволен таким приемом, но продолжал вежливо настаивать.
– Полковник очень встревожен сведениями о состоянии ее здоровья. Она даже не пишет ему сама. У меня же есть некоторые познания в медицине, и я мог бы помочь леди в пути. Полковнику Бэрру кажется, что с ним на севере ей будет лучше.
Наконец, Джозеф уступил.
– Если она захочет ехать, можете подготовить путешествие. Я сам не могу поехать туда до окончания выборов на будущей неделе. Во всяком случае, сейчас вам трудно будет поехать.
Так Грин оказался на Дебордье. Он ужаснулся, увидев Теодосию, которую знал хорошенькой девушкой. Она неподвижно лежала в кресле в первой комнате, уставившись на океан. Если бы не ее прекрасные волосы, он и не узнал бы ее. Она повернулась, услышав его шаги, и посмотрела на него без удивления. Да, она очень больна, подумал он печально, продолжая, однако, улыбаться.
– Здравствуйте, миссис Элстон. Я – Тимоти Грин, помните? Я приехал по поручению от вашего отца и хочу отвезти вас к нему.
Она закрыла глаза, словно от боли, но вновь открыла их.
– Я рада, – медленно проговорила она. – Я хочу к нему. Он у меня один остался. Остальные, те, кого я любила, ушли.
