практику я ни разу не встречался с обвинением «объявлял себя отцом Бога». – Формальным отцом.
– А кто его реальный отец?
– Он сам, – сказал Херб Ашер. – Он оплодотворил свою мать.
– Это отвратительно.
– Это правда. Он оплодотворил её самим собой, чтобы реплицировать себя в микроформе, в результате чего он смог…
– Вам обязательно всё это рассказывать?
– Битва завершилась. Господь победил. Власть Велиала разрушена.
– Так почему же тогда вы сидите здесь в наручниках, а я тычу в вас бластером?
– Не знаю, это всё ещё ставит меня в тупик. Это и «Саут Пасифик». В головоломке осталось несколько элементов, которые никак не встают на место. Но я стараюсь разобраться. И я абсолютно уверен, что Ях победил.
– «Ях». Надо думать, это Бог.
– Да, это его настоящее имя. Его первоначальное имя. Имя, под которым он жил на вершине горы.
– Я не хочу издеваться над вашей бедой, – сказал полицейский, – но вы – самый свихнутый тип, какого я только видел. А ведь я насмотрелся всякого. В анабиозе с вашей головой что-то случилось. Скорее всего, врачи не успели вовремя оказать вам помощь. Я бы сказал, что изо всех ваших извилин работает только одна, да и та – сикось-накось. Я отвезу вас в место много лучшее, чем все те, где вы прежде бывали, там вам будут созданы условия, каких вы и представить себе не можете. По моему убеждённому мнению…
– И ещё, – сказал Херб Ашер, – вы знаете, кто у меня в деловых партнёрах? Пророк Илия.
– Канзас, триста пятьдесят шестой, – сказал полицейский в микрофон. – У меня тут некий индивидуум, нуждающийся в психиатрическом обследовании. Мужчина, белый, возраст примерно… Я вернул вам ваши права? – повернулся он к Хербу Ашеру.
Ашер покачал головой, полицейский засунул бластер в кобуру и принялся искать запропавшие куда-то права.
Херб Ашер выхватил бластер из кобуры и направил на полицейского; наручники заставляли его действовать двумя руками вместе, но он справился с этой трудностью.
– У него мой бластер, – сказал полицейский.
– Так вы там что, допустили, чтобы псих завладел вашим бластером? – возмутился голос из динамика.
– Понимаете, он тут меня задурил всяким бредом про Бога, поэтому я думал, что он… – Полицейский виновато смолк.
– А как его имя? – пролаял динамик.
– Ашер. Херберт Ашер.
– Мистер Ашер, – продребезжал динамик, – верните, пожалуйста, офицеру его оружие.
– Рад бы, да не могу, – сказал Херб Ашер. – Я нахожусь в низкотемпературном анабиозе. А где-то совсем рядом пятидесятикиловаттный УКВ-передатчик гоняет «Саут Пасифик». Это сводит меня с ума.
– А что, если мы попросим станцию выключить передатчик? – предложил динамик. – Тогда вы вернёте офицеру оружие?
– Я не способен двигаться, – сказал Херб Ашер. – Я фактически покойник.
– В таком случае, – рассудил динамик, – вам и бластер ни к чему. Если вы покойник, как же вы будете стрелять из бластера? Вы же сами сказали, что лежите в заморозке. Замороженные люди не могут двигаться, они просто лежат, как колоды.
– Тогда скажите своему офицеру, чтобы он забрал у меня бластер, – предложил Херб Ашер.
– Заберите бластер у… – начал дежурный далёкой полицейской станции.
– Бластер вполне реален, – заторопился полицейский, – и этот Ашер вполне реален. Он просто свихнулся. И ни в какой он не в заморозке. Неужели я стал бы арестовывать покойника? Вы можете представить себе покойника, летящего развлекаться в Калифорнию? На этого человека был выписан ордер, он находится в розыске.
– А в чём вас обвиняют? – спросил динамик. – Я говорю с вами, мистер Ашер. Я говорю с человеком, замороженным до нуля по Кельвину.
– Тут не ноль, а куда холоднее, – сказал Херб Ашер. – Попросите их поставить Вторую симфонию Малера. Но только авторский вариант, а не в переложении для струнных. Струнная музыка меня уже достала. Считается, что её легко слушать, но для меня это тяжкое испытание. Однажды я был вынужден месяц за месяцем слушать «Скрипача на крыше». Песня «Сваха, сваха» повторялась несколько дней кряду. И это был весьма критический период моей жизни, я тогда…
– Ну, хорошо, – прервал его динамик. – А что вы скажете на такое предложение? Мы попросим эту станцию прокрутить Вторую симфонию Малера, а вы за это вернете офицеру его оружие. Только надо сперва выяснить… Подождите секунду. – Динамик смолк.
– Это утрата всякой логики, – вмешался полицейский. – Вы поддаётесь его idee fixe. Вы знаете, что я тут слышу? Я слышу folie deux. С этим нужно завязывать. Нет тут никакого передатчика, гоняющего «Саут Пасифик». Если бы был, я бы слышал. И нету смысла звонить на станцию – на какую бы то ни было станцию – с просьбой поставить «Вторую» Малера, ничего из этого не получится.
– Идиот! – возмутился динамик. – Он-то подумает, что получилось.
– Вот вы про что, – смутился полицейский.
