— Он меня тоже не волнует. Меня волнуешь только ты. Это не изменится, и, когда все кончится, я не пойду на попятный. Больше не будет никаких тайн, даже если мне придется самому разрушать по одной все твои защитные стены. Я тебя предупреждал, что тебе придется иметь дело со мной, и говорил серьезно.
Его голос опустился до угрожающего шепота, он взял ее за подбородок, прикасаясь к уголкам рта большим пальцем.
— А то, что произошло сегодня днем, произойдет снова. Всеми возможными способами, какие ты только можешь себе вообразить. Ясно?
— Как хрусталь, — еле слышно шепнула Мэгги и глотнула, собираясь с духом для поцелуя. Он нашел в ее сердце слабое место и проник туда, не спрося разрешения.
— Детка, иногда можно верить рекламе, потому что она говорит правду. — Затем Бо убрал руки и пошел прочь.
Когда Мэгги снова смогла дышать, она выругала его так тихо, что он не расслышал.
— Не заставляй меня полюбить тебя, Бо. Не заставляй захотеть того, чего никогда не смогу получить.
Мэгги понимала, что уже слишком поздно. Быть всегда с Бо — именно этого ей хотелось.
Тридцатишестиэтажное здание Капитолия штата Луизиана отличалось именно тем, что было самым высоким из всех капитолиев в Соединенных Штатах. Жители города Батон-Руж все еще называли его «новым» Капитолием штата, хотя оно было построено в 1932 году. Бо поднялся на двадцать седьмой этаж.
Гарнер предложил встретиться в обзорной башенке, а не в его кабинете. Бо не возражал. Ему нужно всего пятнадцать минут времени сенатора. Вид сверху был приятным дополнением к разговору.
Весь город простирался перед ним. Могучие изгибы Миссисипи убегали на многие мили к югу, а на севере земля была испещрена химическими заводами, уродующими городской горизонт. «Лицо» города Батон-Руж напоминало маску двуликого Януса — одна сторона светлая, другая темная. Две половины невероятного целого, в котором бился пульс жизни. Совсем как Мэгги.
Повернувшись к открывающемуся виду спиной, Бо недолго ждал Гарнера и, увидев его, махнул рукой. Сенатор оказался высоким мужчиной, который двигался сквозь толпу подобно аллигатору, рассекающему болотную воду, — молчаливый, опасный, не отрывающий взгляда от жертвы. Туристы, пришедшие сюда только полюбоваться панорамой города, расступались перед ним и оглядывались ему вслед, но не узнавали.
— Здравствуйте, сенатор. — Бо протянул руку. — Я знаю, как вы заняты, и благодарен, что выкроили для меня время.
— Тогда переходите прямо к делу. Почему следственный отдел департамента пожарной безопасности Батон-Руж интересуется Сарой Аластер?
— Ее имя всплыло в одном из нынешних расследований.
Гарнер фыркнул:
— Она погибла восемнадцать лет назад. Что она или я можем иметь общего с теперешним случаем?
— Именно это я и пытаюсь выяснить. Единственный доступный мне способ — это расследовать тот старый пожар.
— А какой новый?
— Пожар в больнице «Клойстер Мемориал». Свидетельницей по этому делу проходит Мэгги Сент- Джон.
Гарнер ничем не показал, что узнает это имя, выражение его лица ничуть не изменилось.
— И как это связано с тем временем и Сарой, а тем более со мной?
— Вы не знаете Мэгги Сент-Джон?
На лице Гарнера отразились все признаки усиленной работы мысли, затем он сказал:
— Нет. Оно мне ни о чем не говорит. Вам придется мне подсказать.
— Она жила у Аластеров в то время, когда вы встречались с Сарой.
— О, да. — Сенатор кивнул. — Та маленькая поджигательница.
— Простите? — переспросил Бо, мысленно аплодируя Гарнеру за первый удар. Этот человек умен. Каждому политику известно, что лучший способ защиты — это нападение.
— Вы не знали? — В голосе Гарнера прозвучало удивление. — У нее был пунктик насчет огня.
— Нет, не знал. Дела малолетних засекречены, но вы, наверное, это знаете. И наверное, рассчитывали на это.
— Вы можете поговорить с мистером Аластером, — предложил сенатор, ни секунды не колеблясь. — Он все еще работает бухгалтером в Слотере.
Бо почувствовал, как скала под ним начала шататься. Гарнер был слишком умен, чтобы выдвинуть против Мэгги ложное обвинение, которое легко опровергнуть. Когда Бо осознал правду, все объяснения Мэгги, все совпадения внезапно стало возможно рассматривать под другим углом зрения.
Неудивительно, что она так боялась отчета о том пожаре. Одного краткого упоминания было бы достаточно, чтобы разрушить ее карточный домик. Хотя он и ощутил острую боль обманутого доверия, но одновременно признал, что у Мэгги не было другого выхода, кроме как оберегать свою тайну. Признаться в поджогах было бы для нее гибелью.
— Грейсон. — Сенатор прервал его мысли. — Не знаю, что вы выискиваете и почему разговариваете со мной, но та маленькая девочка не устраивала пожара, в котором погибла Сара. Это был несчастный случай. Все пришли к такому выводу.
— Вы мне только что сказали, что она была поджигательницей. У вас нет даже малейшего подозрения, что именно она могла это сделать? — резко спросил Бо, предоставляя ему идеальную возможность для атаки. Бо ожидал, что он изобразит усиленные попытки припомнить, а затем нехотя придет к выводу, что это вполне возможно.
Но Гарнер не клюнул на приманку, не воспользовался случаем бросить еще большую тень подозрений на Мэгги. Вместо этого он ее исключил.
— Нет. Я в это не верю. Она поджигала корзинки для бумаг и кучки сухих листьев. Ничего разрушительного. Сара говорила мне, что малышка почти уже излечилась. Это было как-то связано с тем, что у нее наконец-то появился настоящий дом.
Профессиональный навык возобладал, и Бо отодвинул в сторону эмоции.
— Вы многое о ней помните для человека, который даже не сразу вспомнил ее имя.
Гарнер поднял брови.
— В отличие от вас, в моей жизни пироманьяки встречаются не каждый день. Она — единственная, кого я знаю до сих пор.
— Если то, что вы говорите, правда, то она не была пироманьяком. Она просто «самовыражалась».
— Как бы вы это ни называли, девочка играла с огнем.
— И вы тоже, — высказал предположение Бо, переводя разговор на отношения Гарнера с Сарой.
— На что вы намекаете? — В голосе сенатора впервые прозвучало возмущение. — Я не устраивал тот пожар, Грейсон.
— Я выразился фигурально. Сара узнала, что вы спите с другой.
— Да, узнала. Что это доказывает?
— Вы виделись с ней в ту ночь, когда она погибла.
— Всего пятнадцать минут. Мы поссорились… ужасно, и она вышвырнула меня вон. Полагаю, что она так же поступила с Кэролайн, когда та пришла. Я не задерживался там, чтобы на это посмотреть. И так было достаточно неловко.
— Неловко? Сенатор, вы хотите сказать, что спали с лучшей подругой Сары? — Для Бо этот вопрос был всего лишь формальностью. Он уже прыгнул вперед и нашел ответ. Уже догадался, почему Мэгги так яростно сопротивлялась своим воспоминаниям.
Потому что вспомнить означало уничтожить единственную семью, которая у нее была.
