самое сказал бы и твоему народу, Джейсон, если бы мне представилась такая возможность, что, по существу, они являются результатом экспериментов расы. Что они получили путевку в жизнь для того, чтобы быть использованными в нужный момент. Сейчас это время пришло. Вы все знаете, что эпоха Осколочных Культур подошла к своему концу. Ваши народы жили, развивались и процветали ради конечной цели, заключающейся в выборе правильной позиции в этом великом сражении за выживание, после которого вся раса в целом пойдет прямой дорогой к своему светлому будущему среди манящих звезд. Это будущее принадлежит не вам, не вашим детям, единственным и неповторимым, а детям всей расы.
Он замолчал. Никто из них не проронил ни слова.
– И поэтому, – закончил он устало, – именно Земля является последним оплотом, нуждающимся в нашей защите; Земля, страницы истории которой отмечены варварством и жестокостью, глупостью и корыстолюбием, а также поэзией и песнями и величественными грезами. Здесь и только здесь развернется последняя битва, которую мы либо проиграем, либо выиграем.
Он снова замолчал. Он хотел, чтобы они заговорили – только тогда он не будет чувствовать себя таким безмерно одиноким. Но они безмолвствовали.
Он оглянулся на бело-голубой шар Земли.
– И именно здесь должен решиться вопрос будущего, – тихо произнес он, – и, если для того, чтобы решить его, мне или вам суждено умереть, выполняя свой долг, мы это сделаем.
В воцарившейся тишине он молча смотрел на изображение планеты. Вдруг он понял, что рядом с ним кто-то стоит, и, повернувшись, увидел, что это Аджела.
Она просто обняла его и на мгновение прижала к себе. Затем отпустила и вернулась на свое место рядом с Тамом.
– Твои доводы, – начала Нонна, – не обоснованы не только с военной точки зрения, но и с чисто практической, житейской. Мое мнение остается прежним: Мара имеет более веские, чем Земля, основания для создания вокруг нее защитного экрана. Ты так и не ответил мне на этот вопрос.
– Вступая в эту войну, – сказал Хэл, – мы преследуем вовсе не практические или житейские цели, если не брать в расчет более отдаленные перспективы. Но ты ошибаешься в другом. Мара, по меркам Молодых Миров, богатая планета; но Земля, даже после столетий нерационального и бесконтрольного использования ее природных ресурсов, все еще остается самой богатой из обитаемых планет, известных человеческой расе. Она находится на полном самообеспечении и до сих пор способна прокормить население, в двадцать раз превышающее население любой другой известной планеты.
Он прервал свою речь, глаза всех присутствующих были прикованы к нему. Затем продолжал:
– К тому же следует учитывать и психологический аспект. Заключи любую другую планету в такую оболочку, отрежь ее от контактов с другими населенными мирами, и эмоционально она неизбежно почувствует себя брошенной человеческим сообществом, оставленной на погибель и смерть. С течением времени она все сильнее и сильнее будет чувствовать свою оторванность. В то время как Земля до сих пор считает себя центром человеческого мироздания. Все другие миры для нее лишь ветки на ее стволе.
– Но их огромная численность не сулит тебе никакой выгоды, – пожала плечами Нонна, – особенно если, как это имеет место сейчас, среди них много людей, несогласных с тем, что ты делаешь. Они вовсе не намерены защищать Землю. Ты же собираешься использовать дорсайцев?
– Вначале, несомненно, – кивнул Хэл. – Но, если дело дойдет до открытой схватки, я думаю, найдутся земляне, которые сами придут на наши баррикады. В сущности, они будут вынуждены сделать это.
Он повернулся к старцу:
– Там? А что вы думаете об этом?
– Они придут. – Произнесенные дрожащим старческим голосом, эти два слова упали в тишине комнаты, словно тяжелые камни, которые невозможно было больше держать. – Это то место, откуда вышли дорсайцы, экзоты, квакеры – и все остальные. Когда защитникам понадобится помощь людей, они придут.
На мгновение повисла тишина.
– Есть еще одна причина, – Хэл тяжело вздохнул, – почему это должна быть Земля, а не Мара. Со временем, возможно, даже среди ваших маранцев появятся люди, способные занять оборону. Но для того чтобы сделать это, им потребуется переломить самих себя.
– Но они и сейчас способны и готовы сделать это, – ответила Нонна. – Сейчас, когда все, что было ими создано, разваливается на части… Даже я вступила бы в сражение – если была бы уверена, что в состоянии это сделать.
Уголки рта Рурка ди Фачино тронула легкая добродушная улыбка.
– Дорогая леди, – сказал он, обращаясь к ней. – В этом-то вся и разница.
Услышав его слова, она перенесла свой огонь на него.
– Вы! – воскликнула она. – Вы стойте там и молчите. Разве ваш народ нанимался защищать Землю, жители которой никогда не понимали или не признавали Молодые Миры – и меньше всего вас? Вы что, хотите быть их пушечным мясом, даже не пытаясь протестовать против того, что задумал Хэл Мэйн? Вы – военный эксперт. Так скажите ему!
Добродушная улыбка исчезла с лица Рурка, уступив место выражению легкой грусти. Он медленно обошел кресла, за которыми все это время стоял, и подошел к Хэлу. Хэл внимательно посмотрел на этого человека с гордой прямой осанкой.
– Я разговаривал с Саймоном о тебе, – сказал Рурк. – И с Амандой. Кто ты – это твое дело, и обсуждать здесь нечего…
– Я не понимаю, – вмешалась Нонна, переводя взгляд с одного на другого. – Что ты имеешь в виду, говоря, что это его дело, кто он такой?
На мгновение показалось, что Рурк обернется и ответит ей. Но он продолжал, обращаясь к Хэлу:
– Но Серые Капитаны высказались за то, чтобы мы доверились твоему решению.
