– У меня есть и другие образцы. Среди них найдется шелк для самого придирчивого покупателя. Ткани в кладовой. Но я не собираюсь вытаскивать их на прилавок ради пустых разговоров. Ты действительно купишь шелк?
– Откуда я знаю? – возмутился монгол. – Сначала надо взглянуть на товар.
– Шелк аккуратно свернут и лежит под грудой других дорогих товаров. Чтобы его достать, надо перевернуть всю кладовую. Я не хочу потеть понапрасну.
Байджу показал рукой на Джима:
– Покупатель со мной. Я пришел с ним только потому, что лучше его разбираюсь в шелке. Мой приятель интересуется многими товарами, не только тканями. Если тебе лень покопаться в своей лавке, мы найдем на базаре другую. Там мы узнаем все, что хотим узнать, и купим товары, которые хотим купить.
– Какие товары вы хотите купить?
– Всего не перечислишь. Скажи лучше, как попасть на невольничий рынок. Мой приятель хочет купить раба из франков. Он сам франк и предпочитает иметь в услужении себе подобных.
– Сегодня нет торга на невольничьем рынке, – сказал лавочник. – В ближайшие дни, может, и будет. Но рабы из франков на рынке продаются нечасто.
– Человек, который был в твоей лавке и купил чалму, сказал мне, что видел на базаре раба и что тот раб – франк.
– Я не встречал на базаре таких рабов и даже не знаю, есть ли они у кого в Пальмире. Может, у почтенных людей в городе раб из франков и найдется, но стоит он недешево. Может ли твой приятель заплатить хорошую цену?
– Он должен сначала посмотреть на раба, – ответил Байджу.
– Раба-франка еще нужно найти, а стоит он дороже моего лучшего шелка.
– Если раб ему подойдет, мой приятель долго торговаться не станет. Он пришел в Пальмиру всего на несколько дней. Приятель вознаградит тебя, если ты найдешь ему раба-франка, и вознаградит вдвойне, если окажется, что этот раб продается.
– Продается все, – сказал лавочник. – Конечно, может оказаться, что хозяин раба не собирается его продавать и заломит цену. Тогда я постараюсь вам помочь. Я продаю ткани и одежду, а не рабов, но я умею торговаться. Вполне возможно, я услышу о рабе-франке еще до того, как твой приятель покинет Пальмиру. Но раздобыть нужные сведения не так просто, и я не откажусь от вознаграждения.
– Я уверен, мой приятель не поскупится, – сказал Байджу. – Если ты найдешь нужного раба, да еще такого, которого можно купить, то сам и договоришься с моим приятелем о вознаграждении.
– Конечно... – начал лавочник и замолчал. В некотором отдалении от его лавки, в проходе между торговыми рядами, раздались крики. Что произошло, разобрать было трудно. Проход был забит людьми. Шум усилился. Над головами замелькали палки. Впереди толпы бежал человек. Люди у ближних лавок отскакивали в стороны, прижимались к прилавкам, некоторые поворачивались и присоединялись к преследователям. Подгоняемый ударами палок, улюлюканьем и неимоверным гвалтом человек пробежал мимо лавки торговца тканями и побежал дальше по проходу. Толпа последовала за ним.
Джим успел заметить, что промчавшийся мимо мужчина высок и мускулист, на его бледном с вытаращенными глазами лице чернели усы и брови. Один из рукавов его рубашки был оторван, а обнаженная рука обезображена. От запястья к локтю тянулся не то уродливый шрам, не то нарост крупной сероватой сыпи. Рот мужчины был искривлен. Возможно, преследуемый что-то кричал, но его не было слышно.
– Да защитит нас Аллах! – воскликнул лавочник. – Это Альбохассан Карасаний, перс, торговец кожей. Люди заподозрили, что он болен проказой, а перс уверял, что его замучили фурункулы. Вот у него и оторвали рукав, чтобы установить истину. – Лавочник посмотрел вслед промчавшейся мимо толпе и перевел взгляд на своих собеседников. – Теперь товары этого перса приберут к рукам купцы из соседних лавок, – с легким сожалением сказал он. – Ничего не поделаешь. На то воля Аллаха! – Лавочник немного помолчал и заговорил снова:
– Чем еще могу услужить вам?
– Больше ничем, – ответил Джим. Он хотел как можно быстрее уйти с базара.
– Если я что узнаю, то немедленно сообщу, – сказал лавочник. – Рассчитывайте на меня. Где вас найти, господа?
– В караван-сарае Юсуфа, – ответил Байджу.
– Я отыщу вас, – сказал лавочник. – Мое имя Метааб. В Пальмире меня каждый знает.
Джим, Брайен и Байджу двинулись по проходу. Джим вздохнул с облегчением – наконец-то они уходят. Промелькнувшая перед ним картина радости не вызвала.
– Куда теперь? – спросил Байджу. Желания возвращаться в караван-сарай у Джима не было.
– Раз уж мы оказались в Пальмире, надо осмотреть город, – сказал Джим.
– Ты хочешь осмотреть город? – удивленно воскликнул Байджу. – Ты же его и так видишь. – Монгол обвел рукой ближайшие лавки.
– Я хочу осмотреть весь город, – пояснил Джим.
– Да и я тоже, – поддержал Джима Брайен. – Можно взглянуть на водоем, откуда женщины носят воду. Интересно, как они умудряются удерживать горшки на голове?
– Да разве стоит осматривать город? – не унимался Байджу. – Все города одинаковые.
Рассказывать Байджу с Брайеном о римских постройках, канувших в лету цивилизациях и даже об истории караванной торговли было бесполезно. Надо просто побродить по городу, решил Джим. Лучше прогуляться, чем сидеть в караван-сарае и вспоминать о прокаженном.
