друзьями Джим с ибн Тариком не стали.
– Ты говоришь о торговце шелком? – радостно спросил Брайен ибн Тарика.
– Да. Его зовут Метааб. Это тот купец, у которого вы были. На базаре есть и другие торговцы шелком, но Метааб самый честный.
– Он тоже обещал помочь нам, – сказал Джим первое, что ему пришло в голову.
– Похоже на Метааба, – согласился ибн Тарик. – Он может порасспросить людей на базаре или на улице, а я вхож в дома местной знати. Многие в Пальмире со мной советуются по разным поводам. У меня сложилось впечатление, что среди рабов-франков вы надеетесь найти нужного вам человека. – Помолчав и немного выждав, ибн Тарик небрежно спросил:
– Этот человек ваш друг?
Джим чуть не поперхнулся горячим кофе. Воспользовавшись паузой в разговоре, он только что поднес чашку ко рту.
– Нет, – с трудом выговорил Джим. – Мой сосед, которому я многим обязан.
– К сожалению, признательность сейчас не в чести, – сказал ибн Тарик. – Я много путешествовал и редко видел настоящее проявление добродетелей, перечисленных в Коране.
В дверях раздался шум, и ибн Тарик замолчал. В комнату вошли пятеро – все вооруженные до зубов. Вдобавок к болтавшейся на поясе кривой сабле в ножнах каждый держал в одной руке щит, а в другой – оружие на древке, нечто среднее между копьем и алебардой. Джим решил, что вооруженные люди направляются к одной из свободных соседних ниш, но он ошибся. Вошедшие остановились перед ибн Тариком и его собеседниками.
Остановившиеся перед нишей люди были чуть ли не в форменной одежде – на четверых одинаковые кожаные куртки и шлемы, и лишь пятый, выступивший вперед, облачен в кольчугу и стальной шлем.
– Вы трое арестованы по приказу дея, – сказал человек в кольчуге, буравя холодными колкими глазами Байджу, Джима и Брайена. – Сдайте оружие. Рукояткой вперед.
Брайен схватился за нож. Сдавать оружие он не собирался.
– Брайен! – предостерегающе крикнул Джим, увидев, как четыре заостренных древка молниеносно взметнулись вверх и почти уперлись тому в грудь.
– Успокойтесь, друзья, – подал голос ибн Тарик. – Я уверен, произошла какая-то ошибка. – Он повернулся к человеку в кольчуге:
– Офицер, могу я поговорить с тобой наедине? Меня зовут ибн Тарик. Мое имя известно в городе.
– Извини, что обеспокоил тебя, ибн Тарик, – любезно сказал офицер. – Уверяю, никакой ошибки не произошло. Но если ты хочешь поговорить...
Ибн Тарик поднялся и отошел с офицером в сторону.
Четыре заостренных древка теперь были направлены не только на Брайена, но и на Джима с Байджу. Могло показаться, что Брайен присмирел. Он уже не держал руку на ноже. Но Джим знал: смирение Брайена обманчиво. Тот мог в любой момент выкинуть какой-нибудь номер.
Джим помнил, Брайен как-то говорил ему: предусмотрительный рыцарь должен иметь при себе запасной нож, спрятанный в потайном месте. И Джим знал: у Брайена есть такой нож. Небольшой, с утяжеленным свинцом обоюдоострым кривым лезвием. Нож был у Брайена в рукаве, и хватало одного заученного движения, чтобы оружие оказалось в руке своего хозяина. Лезвие у ножа достаточно тяжелое, и Брайену не составит труда перерубить наставленное на него древко.
– Надо дождаться ибн Тарика, – громко сказал Джим.
Брайен понимающе кивнул, зато Байджу одарил Джима чуть ли не презрительным взглядом.
По восточным меркам разговор ибн Тарика с офицером оказался недолгим.
– Вам лучше пойти с офицером, – сказал ибн Тарик. – Он выполняет приказ местного военачальника. Я с ним знаком. И все же я думаю, произошла ошибка. Постараюсь ее исправить. Положитесь на меня.
Байджу фыркнул.
Джим поспешно вынул нож и рукояткой вперед протянул его офицеру. Тот пренебрежительно посмотрел на Джима, отступил назад и кивнул солдату. Солдат, не опуская древка, забрал оружие.
Пришлось расстаться со своим ножом и Брайену. С тем, что был в ножнах. Оружие в рукаве осталось на месте. Если поискать, подумал Джим, в рукаве Брайена может оказаться целый арсенал.
Байджу встал, вытащил из ножен короткую кривую саблю и, не обращая внимания на направленное ему в грудь заостренное древко, шагнул вперед, ткнув рукояткой сабли в живот стоявшего перед ним солдата. Тот скрючился и выхватил саблю из рук монгола.
– Пошли! – скомандовал офицер.
На улице не обошлось без зевак. Целая толпа зрителей последовала за арестованными. Сменявшие друг друга улочки были одна уже другой. Толпа не отставала. Ошалев от гвалта за спиной, офицер оставил на одной из улочек позади двух солдат – перекрыть тесный проход. Конвоируемые офицером и двумя солдатами Джим, Брайен и Байджу пошли дальше. Время от времени офицер подавал команду, и арестованные поворачивали за очередной угол.
Дорога расширилась. Офицер вышел вперед. У тянущейся вдоль улицы каменной стены стоял солдат. Увидев офицера, он бросился открывать оказавшуюся за его спиной дверь. Джима, Брайена и Байджу втолкнули в проход. Арестованные попали в маленькую грязную комнату. На засаленных подушках, развалясь, сидели три солдата с саблями в ножнах и заткнутыми за пояс широкими кривыми ножами. В противоположном конце комнаты оказалась другая дверь. Арестованных повели к ней. Дверь была такой узкой, что пришлось выстроиться в очередь. Протиснувшись в проход, Джим, Брайен и Байджу очутились на площадке уходящей вниз лестницы. Подгоняемые конвоем, все трое спустились по лестнице и вступили в узкий коридорчик с земляным полом и каменными стенами. На одной из стен, укрепленный в железной скобе, тускло чадил единственный на весь коридорчик факел. Проход привел в помещение, разделенное
