четверть, и потянулся за кожаным кувшином.
— Воды не надо! — сказал принц.
Не обращая на него внимания, Джим добавил в кубок воды. Затем налил солидную порцию того и другого в свой кубок.
Принц не протестовал, он схватил кубок и жадно выпил. Джим поднял свой кубок, но лишь смочил губы и поставил его обратно.
— Что же, — Джим воздержался от слова «беспокоит» и закончил, — заботит ваше высочество?
— Агата Фалон! — выпалил принц.
Джим удивился. Он слишком мало знал об Агате Фалон, чтобы понять, что имеет в виду принц. Молодой человек мог просто счесть, что им пренебрегают, о нем забывают или каким-нибудь образом оскорбляют его.
— Да, я слышал, как она разговаривала с милордом графом.
— Ах, это? — Принц слегка взмахнул рукой и плотнее уселся на стуле. — Что из того? Она просто собирает трофеи. Это ее способ действовать. Она не красавица, но всегда привлекает высших особ государства. Нет-нет, граф для нее ничего не значит. Все дело в моем отце!
— В короле? — удивился Джим. Практически, все женщины, не вращающиеся в высшем свете, и тем более те, кто там постоянно появлялся, надеялись привлечь внимание короля. Король же, хотя и мужчина в годах, слегка разрушенный алкоголем — каким не был Эдуард III в двадцатом веке, откуда прибыли Джим и Энджи, — мог выбирать женщин. Вполне естественно, что какой-нибудь богатый барон, вроде отца малютки Роберта, бывал при дворе рядом с особой короля и, конечно, с сестрой вроде леди Агаты. Но, судя по тому, что он знал, Джим не понимал, как может такая леди стать проблемой для наследного принца из-за того, что она интересуется его отцом.
— Не думаю, что его величество мог бы…— Джим подбирал подходящее слово, когда принц прервал его:
—Черт!
Джим был поражен — он впервые слышал, чтобы человек здесь произносил это слово.
— Болтливая шлюха! — продолжил принц. — Не то чтобы он нынче так… Я считал его богом, когда был моложе и видел в королевской мантии и короне. Или когда он в доспехах руководил морским сражением с французами. Но он же король! А она добивается не просто королевской милости — она хочет стать королевой!
Джим поразился еще более — он никогда не думал, что услышит нечто подобное. Возможно, за те немногие годы, которые провел здесь, он научился лучше понимать скрытый смысл того, о чем говорил принц.
— Но ведь она не может стать королевой? Я имею в виду ее недостаточно высокое положение, — сказал Джим.
— Конечно! — прогремел принц. — Ее положение чуть выше простолюдинки! А моя мать. Изабелла Французская, была настоящей королевой! А теперь…— Принц беспокойно задвигался на стуле, схватил кубок, жадно глотнул вина, потом со стуком опустил кубок на стол. — Как я могу об этом говорить?
— Как она смеет даже надеяться…— начал Джим.
— Некоторые готовы на что угодно, — возразил принц, — а она, надо отдать ей должное, осмеливается только мечтать. Это возможно. Он дважды вдовец, а она никогда не была замужем. Можно найти способ. Она может купить более высокий титул и… Это случается…— Он замолчал, взял свой кубок и поставил обратно на стол. — Здесь пусто, сэр Джеймс.
Джим неохотно налил ему еще немного вина и побольше воды. Принц поднял кубок и выпил одним махом, даже не ощутив вкуса.
— И если это произойдет, Джеймс, — сказал принц, глядя в стол, — мне стоило бы подумать об ударе кинжалом в спину. А еще неплохо бы найти человека, который пробовал бы мою еду до меня.
— Ваше высочество не должны так думать! — Последние слова принца ошеломили Джима. Это же Англия, думал он. Убийство члена королевской семьи здесь невозможно. Но все же принц думал об этом, а значит… Убийство возможно везде, если цена достаточно высока, чтобы его совершить, а трон Англии — достаточно высокая цена.
— Она ни перед чем не остановится, — сказал принц. — И чем больше она будет стараться, тем большего добьется. Она не успокоится, пока не получит все, что хочет, включая корону моей матери. А я беспомощен, совершенно беспомощен!
Он откинулся на спинку стула, уставился в потолок, а потом закрыл глаза, с видом глубокого страдания.
Джим молча смотрел на него, пока вдруг не обнаружил, что глаза принца по-прежнему закрыты, лицо разгладилось, а дыхание стало глубже.
— Ваше высочество…— проверил он свою догадку. Ответа не последовало.
Джим осторожно коснулся руки принца. Дотрагиваться до члена королевской семьи без разрешения или приказа было тяжким преступлением. Но принц не шевелился. Джим легонько подергал его руку.
Принц не реагировал.
Джим поднялся, прислушиваясь к дыханию Эдуарда, которое уже перешло в храп, и направился к двери. Он открыл ее и шагнул к стоявшему на страже воину.
— Скажи, кто-нибудь из здешних слуг, особенно те, кто прислуживает в Большом зале, знают тебя в лицо, Уилфред?
Уилфред покачал головой:
— Не думаю, милорд.
— Тогда спустись вниз. Войди тихо, не привлекая внимания, если сможешь, пройди за спиной сэра Джона Чендоса и леди Анджелы к высокому столу и передай сэру Джону сообщение. Говори тихо, чтобы никто, кроме леди Анджелы, не услышал, скажи, что я жду его здесь, и по возможности быстро. Если леди Анджела также захочет прийти, скажи, что я просил этого не делать.
— Да, милорд. — Уилфред отстегнул свой пояс, на котором висел меч в ножнах, опустил его на пол. Простым воинам разрешалось носить меч в замке только с особого разрешения графа, и оно было дано из- за необходимости охранять Роберта Фалона.
— Ты помнишь, что я велел передать? — спросил Джим, хотя ответ был ясен.
— Слово в слово, милорд. — Уилфред обнажил в улыбке редкие зубы. Потом повернулся и пошел по коридору, двигаясь быстро и неслышно в сапогах без каблуков. Джим вернулся в комнату.
Он уселся в ожидании, но уже через десять минут дверь отворилась без всякого предварительного стука или поскребывания, и вошел Чендос. Уилфред оставался в дверном проеме, пока Джим не кивнул ему. Тогда он отступил назад и закрыл за собой дверь.
— Леди не придет, — сказал Чендос, подойдя к стулу, где, откинувшись на спинку, спал пьяным сном принц. Чендос взглянул на молодого человека. — Я присоединил к твоим словам и свои, чтобы убедить ее остаться. За высоким столом больше пустых мест, чем положено в этот обеденный час. — Он повернул голову и проницательно взглянул на Джима: — Он рассказал, что его беспокоит?
— Агата Фалон, — ответил Джим. Ему очень хотелось добавить словечко о короле, отце принца, но Чендос все и так прекрасно понимал, объяснять было излишне.
Чендос кивнул и вновь взглянул на принца:
— И все же это невозможно.
— Я не знал, как переправить принца в его апартаменты, не привлекая внимания слуг. Вот почему я послал своего воина за тобой. Надеюсь, ты не счел меня бесцеремонным, сэр Джон, за то, что я вовлекаю тебя…
— Ни в коем случае, Джеймс. Все понятно, и будет намного лучше, если его увидят в таком состоянии со мной, чем с тобой. Если ты одолжишь мне своего человека, что стоит у двери, то мы вдвоем отведем его ко мне, мои комнаты ближе. Если повезет, мы даже никого не встретим по пути. Тогда пусть спит дальше. Этого не повторится после того, как я поговорю с ним. — Он посмотрел на Джима: — Утром он будет в состоянии меня выслушать. У него слишком хорошо работает голова, чтобы не понять, что подобные происшествия на руку таким людям, как Агата Фалон. Так ты одолжишь своего человека?
Джим открыл дверь и позвал Уилфреда.
