Поблизости по-прежнему никого не было. Джим подумал, что английский волк прячется в чаще. Он слегка поколебался и позвал:
— Арагх!
Никакого ответа. Значит, Арагха здесь нет, или он считает ниже своего достоинства отвечать на зов, будто обыкновенный пес. Внезапно Джим сообразил, что после всех попыток согреться, ему придется раздеваться. Ведь он должен появиться на встрече в обличье дракона.
Он с большой неохотой произнес магическое заклинание, превращающее его в дракона, и принялся снимать и аккуратно складывать одежду — в том порядке, в котором потом снова наденет ее.
Джим спохватился вовремя, поняв, что превращение произойдет прямо на виду у всех, кто находился на стене замка. Он повернулся и поспешил на другой край лужайки, в тень деревьев, которые скрыли его. Только тогда он произнес последнее слово заклинания.
Уже в обличье дракона он заковылял обратно. Если говорить честно, слово «ковылять» больше всего подходило, чтобы описать его походку, когда он передвигался на задних лапах. Стол был установлен на виду у тех, кто находился на страже на стене замка. Вокруг стола было три стула — два по бокам и один в торце. Мнрогара следовало посадить спиной к созданным с помощью магии деревьям, которые тролль примет за защиту от людей. Это поможет тем, кто расположился на стене замка, хорошо видеть графа.
Стул в торце стола явно предназначался для Джима. Он протопал к стулу, внимательно оглядел его и решил, что эта мебель ему не подходит. Ему как-то довелось видеть Секоха, проделавшего то же самое во время праздничного обеда в Большом зале Маленконтри. Секох в конце концов присел на корточки. Хотя он был не самым крупным болотным драконом, его голова возвышалась над столом на уровне голов сидевших рядом людей.
Джим спокойно отодвинул стул и присел на корточки в снегу. Ему было приятно сознавать, что в обличье дракона он легко переносит холод и прочие физические неудобства. Вероятно, этому способствовала толстая шкура. Он задумался над своими аргументами в пользу сотрудничества графа и тролля. И тут из леса появился Мнрогар. Он приближался от дальнего края лужайки. Сейчас тролль был еще вне поля зрения людей на крепостной стене. Выйдя из леса и увидев Джима, Мнрогар остановился.
Джим забыл, как подозрительны тролли, когда они покидают свое логово.
— Мнрогар! — позвал он. — Это я, Рыцарь-Дракон, в обличье дракона. На официальных встречах я присутствую в этом обличье. Я просто сижу и жду. Я никогда не причинил вреда никому из троллей. Подходи и садись.
Мнрогар чуть помедлил, затем медленно двинулся вперед с таким видом, будто готов в любую минуту перегрызть Джиму горло или повернуться и вновь исчезнуть в лесу.
Джим не произнес больше ни слова и не пошевелился. Немного приблизившись, Мнрогар нерешительно остановился, затем сделал еще несколько шагов и, дойдя до стульев, выбрал тот, что подальше от Джима.
Тролль уселся спиной к замку, оставив стул напротив для графа — тот, который для него и предназначался.
— Где он? — проворчал Мнрогар.
— Кто, граф? — так мягко и невинно, насколько позволял драконий голос, спросил Джим. — Он явится в любую секунду… А вот и он. Выходит из-за деревьев слева от нас.
Джим действительно видел графа. Каролинус был рядом, но не только Каролинус. Рядом шел еще один человек.
К счастью, дракон не способен подпрыгнуть от испуга. Он просто не создан для этого, хотя сейчас был тот самый случай, когда это могло случиться. С другой стороны от графа шла Энджи.
Головы Энджи и Каролинуса окружало нечто вроде сияния. Джим моргнул — сияние не исчезло. Оно осталось. Мнрогар повернул голову, но, казалось, не увидел ничего необычного в трех приближающихся фигурах. Взгляд тролля сосредоточился на графе, который зло оглядывал его.
— Все в порядке, Джеймс, — сказал Каролинус, когда все трое приблизились. — Мы с Энджи невидимы для Мнрогара и, конечно, для графа и людей на стене замка.
И тут Джим заметил, что ни маг, ни Энджи не оставляют следов на снегу.
Каролинус остановился совсем рядом со столом. Граф и Энджи тоже приблизились, хозяин замка все так же зло глядел на Мнрогара. Граф уселся на свой стул, а Энджи подошла к Джиму и положила руку на его драконье плечо.
— Энджи…— начал он.
— Никто не слышит меня, кроме тебя и Каролинуса, — прошептала она ему на ухо. — Не поворачивай головы и не смотри на меня. Я видела, как вы с Каролинусом покинули замок, и поймала его после того, как он отослал тебя сюда. Я заставила его рассказать, что происходит, и заявила, что не хочу оставаться в стороне. Ты можешь говорить со мной, если хочешь. Никто не увидит, как двигаются твои губы, если ты обращаешься ко мне.
— Тебе не следовало этого делать, Энджи, — сказал Джим.
— Отчего же? Ни граф, ни тролль не могут ни слышать, ни видеть меня, так чего же мне опасаться? А я могу помочь тебе советом, Джим. Ты же знаешь, я всегда тебе помогаю. Конечно, это правда.
— Ладно. Но не пытайся помогать мне, если ты не уверена, что это не выведет меня из равновесия.
— Не беспокойся, — произнесла Энджи. — Господи, я и забыла, до чего ты красив в обличье дракона! Тролль, должно быть, дрожит в этой своей юбчонке. Как ему удалось не замерзнуть здесь до смерти?
— Наверно, по той же причине, что и мне. В обличье дракона мне не страшны холод, дождь, ветер, мокрый снег и, наверно, даже град. Только жара мне не по нраву, когда я становлюсь драконом. А теперь давай помолчим. Мне надо следить за беседой, не то эти двое сожрут друг друга.
Он внимательно посмотрел на Мнрогара и графа. Мнрогар сидел совершенно неподвижно, его лицо ничего не выражало, однако что-то в нем говорило об угрозе, а выступавшие вперед зубы поблескивали за растянутыми тонкими губами. Но тролль не проявлял никаких эмоций.
Граф держался иначе. Он не выглядел запуганным нечеловеческой силой, которую излучала возвышавшаяся над столом массивная фигура тролля, не пугали его и сверкающие зубы и страшные изогнутые когти на массивных пальцах, которые лежали на столе, как принято у людей. Седые брови графа топорщились, его выпуклые глаза горели, когда он подошел к столу и сел.
На губах графа застыла гримаса презрения и ярости, его подбородок воинственно выдвинулся вперед. Кроме того, он выглядел толще, чем обычно, — как подозревал Джим, под его доспехами надето много одежды, что было особенно заметно в местах сочленения брони.
При нем было особое оружие, известное как меч в полторы руки. Он был наполовину короче обычного широкого меча, который висел у правого бока. Джим никогда не замечал, что граф левша. Джим был убежден, что тот держит меч в правой руке. Однако и ножны, и эфес меча видел не только Мнрогар, но и те, кто следил за встречей со стены замка.
Пока Джим думал обо всем атом, граф поднялся со стула и левой рукой вытащил меч. Взявшись обеими руками за рукоять, он вонзил кончик лезвия в столешницу; меч стоял прямо, лишь слегка подрагивая.
— Гляди, тролль! — крикнул граф Мнрогару. — Между нами крест!
Мнрогар не пошевелился, будто ничего не слышал. Джим почувствовал себя не в своей тарелке.
— Каролинус? — Джим старался не поворачивать головы. — Крест не помогает против этих созданий, разве не так?
У него за спиной зазвучал голос Каролинуса:
— Иногда помогает против призраков, привидений, вампиров и некоторых низших демонов, но не против таких созданий. Граф мог с тем же успехом воткнуть в столешницу ивовую ветку.
— Ты же не скажешь ему об этом, Джим? — раздался голос Энджи.
— Конечно, нет, — пробурчал Джим. — Не беспокойся и, пожалуйста, обращайся ко мне, только если это действительно необходимо.
Справа от Джима воцарилось молчание, хотя рука Энджи все еще покоилась на его плече. Джим почувствовал себя виноватым. Она ведь хотела помочь ему. Но ему требовалось сосредоточить все внимание на этих двоих, что совсем непросто, даже если Энджи будет вмешиваться только тогда, когда действительно может помочь.
