— Отец Агаты Фалон, ты здесь?
— Я здесь. — Глухой голос раздался, словно из подземелья. В комнате неожиданно потемнело. Факелы на стенах теперь еле тлели, тускло и чадно. Огонь в кармине почти загас. Углы комнаты затянул мрак. Повеяло холодом.
— Расскажи, что ты знаешь о своей дочери, — сказал Джим, уткнувшись в шкатулку, — и ответь нам, общалась ли она с троллями.
— Меня зовут Блендис де Фалон. Я родился около ста лет назад. Агата — моя дочь от второго брака. У меня был и сын, но теперь он мертв, как и я. Сын не оправдал моих чаяний — ударился в науки, стал книжным червем, а не рыцарем. — В замогильном голосе послышалась грусть. Джим почувствовал, как холод пробежал по всему его телу.
— Продолжай, — сказал Джим, чуть помедлив.
— Агата, позднее дитя, была для меня отрадой. Я любил ее больше жизни. Агате было около шести лет, когда в один злополучный день ее похитили, вырвав из рук гулявшей с ней няни. Няня, вернувшаяся домой вся в ссадинах и царапинах, рассказала, что девочку после короткой стычки схватила и унесла самка тролля. С того дня я не видел своей Агаты. — Голос замолк.
— С кем еще можно поговорить? — мрачно поинтересовался епископ, вперив тяжелый взгляд в замершую в своем кресле Агату Фалон.
— Няня Агаты Фалон, ты слышишь меня? — спросил Джим, приблизив к губам шкатулку. — Если слышишь, отзовись.
— Я здесь, — раздался из коробки тоненький голосок.
— Расскажи, как случилось, что у тебя отняли ребенка.
— Меня зовут Уинифред Хастингс. Я дочь бедного рыцаря. Незадолго до смерти отец отдал меня в услужение сэру Блендису де Фалону, и я стала ходить за его дочерью. Я умерла два года назад от старости, но хорошо помню тот день, когда отправилась вместе с Агатой гулять в лес, неподалеку от замка. Когда мы шли мимо кустов, из них выскочил тролль, ростом с меня. Тролль вырвал у меня из рук Агату, а меня искусал и исполосовал когтями. Я кое-как добралась до замка и, еле ворочая языком, рассказала сэру Фалону о постигшем его несчастье, после чего потеряла сознание. Я пролежала в беспамятстве несколько дней, а потом еще долго не могла подняться с кровати. Когда поправилась, я с головой ушла в хозяйство, чтобы, насколько хватало сил, подменить вторую жену сэра Фалона, которая умерла при родах Агаты.
— И с тех пор ты больше не видела Агаты Фалон? — спросил Джим.
— Через два года девочка появилась у ворот замка, грязная, исцарапанная, оборванная. Одна я признала в ней дочь сэра Блендиса. Агату окружили вниманием и заботой, но никто так и не смог вытянуть из нее, где она была целых два года.
— Она не рассказала об этом даже отцу? — спросил Джим.
— Не проронила ни слова, как ни бился сэр Фалон. В конце концов он решил, что девочку подменили. Тем не менее, сэр Блендис распорядился, чтобы за Агатой ухаживали так же старательно, как и раньше, и под страхом сурового наказания запретил всем и каждому даже слово молвить о ее печальной истории. Спустя четыре года сэр Фалон умер, а замок и земли отошли к его сыну. Тот мало общался с Агатой, и ее история постепенно забылась.
— Сэр Блендис! — позвал Джим.
— Я здесь, — раздался из шкатулки печальный голос.
— Почему ты охладел к Агате после ее возвращения в замок? Ведь ты сказал, что любил ее больше жизни.
— Я безумно любил свою дочь Агату. А разве та девочка, что отыскалась у ворот замка, была моей дочерью? Она ни внешностью, ни манерами не напоминала Агату.
— И ты так и не выяснил у пришелицы, откуда она взялась?
— Нет, как ни пытался. Но я оставил девочку у себя, приказав домочадцам и челяди держать в строгой тайне все то, что могло бросить тень на имя Фалонов.
— Вполне вероятно, что ребенка действительно подменили, — возвысил голос епископ, устремив взгляд на Агату Фалон. — Леди Агата, во имя спасения своей бессмертной души расскажи нам свою историю.
Агата Фалон безмолвствовала. Казалось, она пропустила слова епископа мимо ушей.
— Если ты не ответишь, — добавил епископ, — я решу, что ты не та, за кого себя выдаешь. И тогда…
Леди Агата неожиданно встрепенулась и пронзила епископа злобным взглядом.
— Я — Агата Фалон! — вскричала она. — Мало ли что наговорила эта коробка. Отец церкви должен противостоять магии, а не потворствовать ей. Что касается моего отца, то он никогда не любил меня, и я не раскрывала ему свою душу. Поищите другого свидетеля моих прегрешений. Утверждаю, что я — Агата Фалон, дочь сэра Блендиса де Фалона, и никакая магия не докажет противного. Таков закон. Или законов уже не существует?
— Агата Фалон права, — подал голос священник, — церковь не может выносить вердикт, основываясь на свидетельских показаниях, добытых с помощью магии.
Епископ раздраженно ударил рукой по столу.
— Мы и не собираемся наказывать ее по закону, — прошипел он. — Мы хотим лишь установить истину. Свидетели с того света не лгут. Да и тролль выделил Агату Фалон из толпы.
— А кто сказал, что на том свете нельзя впасть в заблуждение? — неожиданно подала голос Энджи, — Да и Мнрогар, заговорив с леди Агатой, мог руководствоваться самыми разными соображениями.
— Леди Анджела, — возопил епископ, — ты здесь не для того, чтобы высказывать свое мнение, кроме того…
— Помолчи! — остановил Джим епископа. К удивлению Джима, тот замолчал.
Джим огляделся. Все — за исключением Мнрогара и Каролинуса — теперь сосредоточенно смотрели на него, словно ожидая, что он вот-вот перейдет к решительным действиям. Тролль оставался безучастным к происходящему. Зато лицо мага выражало довольство пресытившегося кота, только что отведавшего жирных сливок. Джим вздохнул — Каролинус отдал все ему на откуп, придется и дальше действовать на свой страх и риск. Пожалуй, надо еще раз поговорить с духами.
— Два свидетеля дали противоречивые показания, — начал Джим, приподняв крышку шкатулки. — Я спрашиваю тебя, Уинифред Хастингс, уверена ли ты, что сыскавшаяся у ворот замка девочка была Агатой Фалон?
— Да, — раздался тоненький голосок Уинифред Хастингс, — уверена, хотя не стану отрицать, за два года девочка разительно изменилась, и не только внешне. Куда девались ее манеры! Она забыла, как ведут себя за столом, а ее любимой игрушкой стал круглый камушек, который она принесла с собой в замок. Можно сказать, она с ним ни на минуту не расставалась. И все-таки каждым словом и жестом она походила на ту Агату, которую вырвал из моих рук тролль.
— Разве можно доверять какой-то служанке, если ее слова противоречат показаниям рыцаря? — возмутился епископ. — Она могла затаить обиду на своего хозяина, а теперь оговаривает его.
— Я говорю правду, — пропищал голос Уинифред Хастингс.
— Она лжет! — послышался голос сэра Блендиса.
— Каролинус, — обратился Джим к магу, — попроси Мнрогара рассказать нам о леди Агате.
— Мнрогар, — вкрадчиво произнес Каролинус, — тебе есть что добавить к своим словам?
Тролль безмолвствовал.
— Оставьте его в покое! — взорвалась Агата Фалон. — Вы все равно ничего не узнаете. А мне плевать, что вы обо мне думаете.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Епископ всем своим видом выражал явное беспокойство, священник впал в задумчивость, граф застыл в своем кресле, словно силы покинули его. Джиму снова пришли на память слова Шерлока Холмса: «Ищи недостающего свидетеля!» Выходит, недостающий свидетель еще не найден. Джим покосился на шкатулку. Пожалуй, стоит попытать счастья еще раз. Джим поднес шкатулку ко рту и громко спросил:
— Может ли кто живой или пребывающий на том свете рассказать, где была Агата Фалон, после того как ее похитили?
В комнате снова наступила тишина, все ждали, затаив дыхание.
