— Тогда мы поможем, — сокрушенно разводил руками Со-Ину и советовал: — Не суетитесь. Кое-какие мелочи он найдет и у нас. Возможно, придется отдать ему кое-кого, из ненужных.
Короткие смешки послышались в комнате — каждый был уверен, что ненужных здесь нет, и все-таки опасался за свое место.
Управители Гэта привыкли оставлять солидную часть доходов себе. Игнорировать прямые приказы у них не хватило бы дерзости, но зато они всячески тянули и изворачивались при бывшем наместнике, а Со-Ину мастерски ухитрялся использовать их поступки и выгодные ему оплошности.
— Что этот мальчик сумеет? — удивленно и словно с сожалением произнес Со-Ину. — Впрочем, мы будем послушны ему первое время. Потом он либо устанет, либо сломает себе шею.
— Либо ему помогут, — буркнули из угла. Со-Ину осуждающе покачал головой:
— Как можно! — и тяжко вздохнул, словно нес на собственных плечах все недостатки этого несовершенного мира.
Аоно был уроженцем юга, но еще подростком попал в Окаэру — отцу была предложена тут хорошая служба. Образование он получил в Столице и долгое время помогал городскому судье Гёру, а потом удостоился чести быть помощником прежнего наместника.
Йири долго думал, стоит ли ему доверять. К людям прежнего наместника тот не принадлежал и Окаэре был предан. Щепетильный до мелочей, он казался надежным.
Впрочем, Йири еще в детстве слышал сказки о сотканных из тумана мостах, которые так и зовут путников перебраться через стремнину и тают как раз на середине реки.
Но приходилось доверять, хоть и с оглядкой, — выбора не было.
— Чего вы хотите с делать в этой провинции? — спросил Аоно напрямик, рискуя показаться невежей.
— То, что должен.
Первым делом он распорядился привести в порядок дороги — по-настоящему хорошей была лишь одна, ведущая из Гёру в Столицу.
— Простым людям тоже надо как-то добираться из одного места в другое. А осенью здесь идут проливные дожди. Так? — спросил он, словно могло последовать несогласие. Такая манера говорить изрядно сбивала с толку не одного Аоно.
Дела здесь, по правде сказать, шли неважно. Привести дома в надлежащий вид и навести чистоту в городе — на полгода упорной работы. После сахарных домиков Столицы хотелось зажмуриться, когда взгляд падал на покосившиеся стены или облупившуюся краску. Ну почему? Ладно бы в нищей деревне.
— Бедняки из глухих районов и городские займутся всем этим — куда лучше, чем умирать с голоду. Разве нет?
Аоно благоразумно промолчал. Идея призвать в города Окаэры всякую шваль была ему не по душе. А местные… не хватает рабочих рук.
— Прогнать людей мы всегда успеем, — Йири говорил словно для себя одного — а может, и впрямь для себя, кто его разберет. — Так поступают в других местах. Почему бы не здесь?
….Слишком многое нужно сделать. А опереться — не на кого.
Вспомнил, как плели из лозы фигурки. Терпение нужно и осторожность, чтобы не расщепить прут. Молодая лоза — гибкая, податливая. Но и о корнях дерева не следует забывать.
— Сколько человек насчитывает воинская часть Окаэры?
— Семь тысяч.
— Хорошо. Часть расположена у озера Гэта, часть вблизи северной границы. Остальные, те, что возле Гёру — чем они занимаются?
— А что солдаты должны делать в мирное время? Пасти коров? — раздраженно проговорил генерал. — Службу мы несем исправно. Вооружение и укрепления в полном порядке. Можете убедиться, — генерал Асахи чуть склонил голову, нехотя отдавая дань вежливости, и скорее распорядился, нежели спросил: — Теперь позвольте идти.
— Идите…
— В полном порядке. Не сомневаюсь! Все, что касается военных дел — его слабость! Но какая польза провинции — кормить тысячи человек и ничего не получать взамен?
— В случае угрозы нападения или мятежа…
— Ее нет, разве не так?
— Она есть всегда.
— Но ведь уже сделано все, что можно сделать заранее, правильно?
Аоно нелегко приходилось. Молодого наместника он не понимал. Тот либо знал, чего хочет, но не подавал виду, либо не знал совершенно. Всегда выслушает, еще и сам спросит совета и мнения — а поступает по-своему.
Хуже всего, когда лицемерно улыбаются. А когда смотрят зло и свысока — все в порядке. Когда с трудом произносят вежливые фразы, а с языка так и рвется ругательство — все хорошо.
Генерала Асахи не терпят в Столице. Зато здесь он чувствует свою силу. Он поднялся до нынешнего звания сам, из низов. А теперь должен подчиняться мальчишке, столичной бабочке с полномочиями и отсутствием опыта и мозгов. И он с трудом сдерживает грубость:
— Уж поверьте, я не первый год тут и знаю, как поступать!
— Я понимаю.
…Можно отдать приказ. И еще. И добиться повиновения, получив врага — явного. Генерал Асахи не из тех, что бьют в спину. Поэтому он — не опасен?
— Часть гарнизона, стоящая возле Гёру, не занимается делом, я повторю. В предгорьях полно бандитов. Так и оставить, да? Деревни живут в постоянном страхе. А страх часто толкает к волнениям…
— Не беспокойтесь — любое волнение будет подавлено!
— Зачем доводить до крайности, если можно предупредить?
Йири напоминал человека, который готовится перепрыгнуть через стремнину.
— Вы понимаете, так нельзя оставлять дела. А изменения могут повлечь за собой беспорядки. Этого нельзя допускать — лучше не дать человеку заболеть, чем потом отрезать руку.
— Что же теперь, сунуть по паре солдат под каждый куст?! И постоянно отчитываться перед вами за любой их шаг?!
Ревность — сильное чувство. Плевать на Окаэру — генерал не упустит ни толики власти над своими людьми. Приказать… можно.
— Исполняйте, — наместник сворачивает указ трубочкой и протягивает генералу. — И докладывайте обо всем.
Дергается щека со шрамом — генерал готов разразиться бранью. Но сдерживается — и без поклона широким шагом уходит. Занавеска отлетает к стене, едва не оторванная.
Спустя несколько мгновений Йири осознает, что все еще стоит неподвижно, глядя в одну точку. И заставляет себя сдвинуться с места.
Проглядывая бумаги, выслушивая отчеты и беседуя с местными уроженцами, Йири не мог понять, почему край, который мог быть по-настоящему богатым, находится в таком плачевном состоянии. В Столице ему говорили о продажности и лени предшественников, и это было правдой, но почему их оставляли на должности — и сместили только сейчас?
Ответ пришел, как ночной кошмар — неожиданно. Окаэру намеренно держали на положении бедного родственника. Важная провинция, тем более отдаленная от Столицы, могла бы легко диктовать условия всем остальным. Поэтому ей не позволяли подняться. Пытаясь исключить даже малейшую возможность неповиновения, невольно способствовали чуть не развалу всего.
Осознав это, он растерялся. Он не понимал, чего от него хотят, отправив сюда.
Потом Йири почувствовал злость. Значит, он должен навести порядок и преподнести этот край Столице, которая сама превратила провинцию в болото… и потом позволить накинуть очередную узду
