— Отчего? — удивление явственно проступило в мягких чертах Нэито. — Ты мог бы стать одним из моих приближенных.
— В Окаэре теперь спокойно. Там хорошо. И мне нельзя подниматься выше.
— Странный ты, — заметил Нэито. — Отказываться от важного поста при дворе… Ты долго был в самом низу. Обычно подобные люди рвутся к власти.
— Она есть у меня — в Окаэре.
Лицо Нэито слегка омрачилось. Он помнил, что ему говорили про беспредельную власть молодого наместника в доверенной ему провинции. Но смотришь Йири в глаза — и не хочется его подозревать. Однако он отказался от места при дворе, где у него не будет собственной армии. Не в этом ли причина?
— Хорошо. Оставайся там.
Тишина, почти осязаемая, повисла в воздухе.
— Пока ты — один. Но я плохо позаботился бы о тебе, если бы позволил оставить все без изменений. Твоей женой станет девушка из Дома Тайо. У тебя будет не только имя, но и родня.
«Родня, которая всецело предана мне. И девушка, которой ты не захочешь причинить вред, так или иначе противясь моей воле».
—Так надо? — Йири не сводил глаз с лица Благословенного. И Нэито, человек скорее покладистый и добродушный, чувствовал себя неуверенно. Неуверенно — под взглядом какого-то наместника… человека, воспитанного старшим братом Нэито.
— Такова моя воля. — Это уж слишком — испытывать неловкость перед ним.
— Я подчиняюсь воле повелителя, — на слове «повелитель» Солнечному почудилась насмешка. — И кто эта девушка?
— Младшая дочь Найру, хранителя дворцовой печати.
«Как?!» — чуть не вырвалось у Йири совершенно по-мальчишески. Потом он подумал — и все стало на свои места. Найру — семейство сильное. Не слабее Лисов и Мийа, только держится в стороне — и безоговорочно предано трону. А за Йири снова пытаются решить всё…
— Но ведь ей всего тринадцать. Можно ли подождать с этим?
— Ты снова пытаешься отказаться. Договор должен быть заключен сейчас. Но в твой дом она может войти через год-два.
— Да, — он склонил голову, подчиняясь. Два года… отсрочка. И нет сомнений — за ним будут ой как следить.
Прямо из покоев Нэито он направился к лучшему врачу Островка. Ёши по-прежнему оставался на своей должности, и не было никого, кто превзошел бы этого человека знанием и умением. Йири шел знакомыми коридорами, ощущая себя подростком. Не больно-то тепло они с Ёши расстались… после истории с Аоки между ними словно кошка пробежала. Ёши не являлся в зал — положение позволяло ему, хоть врач и не имел высокого звания; однако Ёши не любил подобные сборища, как и Нэито, и Йири.
Молодой человек поймал за плечо попавшегося на пути мальчишку-слугу и попросил узнать, захочет ли господин лекарь принять гостя. Тот скоро вернулся — Йири приглашали зайти. Вот тут он и вправду почувствовал себя прежним подростком — и, оказавшись у двери, застыл нерешительно. Сколько бы он простоял, Небу известно, только дверь отворилась, и молодой человек встретился взглядом с прежним знакомым, и тот улыбался.
Врач не изменился — все такие же седые волосы и нестарое живое лицо, широкая черная одежда из тонкой шерсти, отделанная сиреневой полосатой тесьмой. Он принял гостя со всем радушием — впервые за все время пребывания в Столице Йири вздохнул с облегчением. В этих покоях ему всегда было хорошо. Когда-то Ёши прогнал смерть от его постели, потом не один раз отгонял всевозможные страхи. И теперь Йири встретил то, о чем и мечтать позабыл — понимающего надежного друга.
Они пили лээ из маленьких чашечек и говорили. Даже о том, что вслух не произносят, говорили взглядами. И про Айхо врач упомянул — признался, не ожидал, что Йири привезет с собой такого.
— Настоящее сердце оказалось возможным найти даже в глуши?
— Да.
— От этого мальчика в восторге уже полстолицы — он просто чудо, — со смехом говорит Ёши. Йири прикрывает глаза на миг.
— Этот мальчик мог быть уже мертвым. Скажи, почему так бывает — чем люди лучше, тем они беззащитней?
— Ты не такой. Только не говори, что ты не из лучших.
— Этого не скажу. Я то, что из меня сделали — но мне повезло. Мастер, работавший надо мной, хотел видеть меня сильным. А его… некому защитить.
— Есть ты.
— Я… Что я могу — держать его при себе, как игрушку? А если отпущу — сразу накинется стая…
— Я не понимаю ничего на этом свете, если ты не пытаешься по-своему воспитать мальчишку.
— Боюсь этого, Ёши. Я не учитель, и переделывать душу…
— Но ты ведь пытаешься? — настойчиво добивался чего-то. Ответа, думал, и не дождется.
— Уже нет.
Не хотелось Йири говорить про мальчишку, ох как не хотелось. И Ёши заговорил о другом.
— Ты был прав тогда, заключив договор с пиратами. Я мало знаю о том, что творится на море, но слухи доходят и до меня. Ши-Тау с людьми не дает спуску прочим пиратам и гоняет сууру, как жеребцов на кругу. Те готовы уже на любые уступки, лишь бы мы не закрывали им все пути на восток.
— Хорошо, — Йири был доволен, но лишь уголки губ дрогнули и лицо осветилось. — Но я ни при чем. Повелитель доверил мне
— Ты слишком скромен, — лукаво покосился на него врач. — Раньше ты тоже был тишайшим с виду, но делал многое. Что же ты будешь делать теперь, имея подлинную власть, подтвержденную повелителем?
— Не знаю. Для меня повелителем был другой.
— Все умирают, — сочувствие было в голосе Ёши.
— Да. Но не все держат судьбы других на ладони.
— Тебе придется теперь подчиняться другому.
— Я хотел бы иного. Но остается лишь поступать так, как должно. Тому, чья воля была для меня всем, не понравилось бы, поступи я иначе.
— Однако ты уже сказал новому повелителю «нет».
— Это ничего не меняет. «Нет» я говорил и другому…
— Меня всегда поражало, почему ты еще жив и даже не был наказан ни разу всерьез, — брови врача чуть приподнялись и сдвинулись, словно он бился над неразрешимой задачей.
— Этого я не знаю и сам. И не хочу ломать голову. Было так — этого довольно.
— Ты знаешь, что натворил твой мальчишка? — неожиданно спросил Ёши.
— Что? — почти испуганно отозвался молодой человек. От Айхо он уже ожидал чего угодно. Например, что тот стащил главную государственную печать… в подарок ему.
— Он привез из Окаэры футляр с твоими рисунками… их видело уже полстолицы. При дворе нет, конечно… разве что слуги… но дворцовые художники уже спрашивают о тебе, не решаясь заговорить напрямую. Они ведь помнят.
Лицо Йири вспыхнуло на мгновение — растерянное, совсем детское. Потом улыбнулся, становясь прежним:
— И не зарекся брать чужое без спросу! Неймется ему… мало досталось тогда… — заметив вспыхнувший любопытством взор врача, поведал эту историю.
— Ну, ты же не станешь за это наказывать? Это же от чистоты душевной.
— Надо бы… шкуру спустить, чтобы позабыл раз и навсегда совать нос, куда не просили.
— Теперь о тебе говорят, как о наследнике мастеров древности… говорят, дух Зимней ветви нашел себе новое воплощение…
— Пусть говорят что угодно. Мне это давно безразлично. А с Айхо я еще разберусь…
— Не скроешь пламя в ладони. И не пытайся, — строго сказал Ёши. Таким тоном давно никто не говорил
