лица. Чиновник молчал и пытался вспомнить ее лицо, ее слова, ее тело. Но она ускользала, оставляя пустоту в мозгу.
Когда они вышли на открытую платформу станции Туле, с востока подул теплый ветер. Облака разошлись, показалась луна. Красный городской туман остался позади. Перед ними во тьме возвышался черный Морг.
Они спустились по ступеням и пошли по мертвому каменному парку. Вокруг возвышались скалы. Ничто не двигалось.
Дверь из листового металла терялась во тьме.
— Как вы войдете? — спросил чиновник, когда они подошли к двери.
Ридра сняла с шеи капитанский медальон, приложила его к небольшому диску на двери. Что-то загудело, вспыхнул свет и дверь скользнула в сторону.
Калли посмотрел на металлический свод.
— В этом месте замороженного транспортного мяса достаточно, чтобы обслужить сотню звезд и все их планеты.
— И таможенников, — добавил чиновник. — Разве кто-нибудь побеспокоится позвать чиновника, решившего отдохнуть? — чистосердечно спросил он.
— Не знаю, для чего бы это, — ответил на это Калли.
— Иногда случается, — сухо заметил чиновник.
— Гораздо реже, чем с транспортниками, — сказала Ридра. — Дело в том, что работа таможенника — это наука. А транспортник, переходящий в гиперстасис от одного уровня к другому — это искусство. Через сотни лет, возможно, это и станет наукой. Отлично. Но сегодня человек, познавший тайны перехода, встречается все же гораздо реже человека, изучившего законы науки. К тому же, вмешивается традиция. Транспортники привыкли к работе с мертвыми или ожившими. А для таможенников это трудно… Здесь самоубийцы.
Они оставили главный вестибюль и пошли по коридору, поднимавшемуся вверх и приведшему их в большое помещение. Это был огромный, ярко освещенный зал. Стены его уходили вверх на сотню футов и были уставлены стеклянными ящиками-гробами. За затянутыми изморозью стеклами — темные неподвижные фигуры.
— Во всем этом деле, — прошептал чиновник, — мне не понятно их возвращение. Разве любой умерший может вернуться к жизни и телу? Вы правы, капитан Вонг, для таможенника неприлично говорить о таких вещах.
— Любой самоубийца, который лишается тела, через регулярные каналы Морга может быть возвращен к жизни. Но случается смерть, когда Морг не может восстановить тело, или смерть от старости, которая ждет каждого из нас в возрасте около ста пятидесяти лет — это смерть окончательная. Но в данном случае, если вы проходите по обычным каналам, запись вашего мозга сохраняется и ваши мыслительные способности могут быть восстановлены, хотя сознание ваше исчезает.
Рядом с ними сверкал розовым кварцем двенадцатифутовый кристалл регистатора.
— Рон, — позвала Ридра. — Нет, Рон и Калли.
Удивленные навигаторы выступили вперед.
— Вы знаете какого-нибудь первого навигатора, который умер сравнительно недавно и думаете, что мы можем…
Ридра покачала головой. Она провела рукой по кристаллу регистратора, загорелись слова: «НАВИГАТОР-2». Она провела рукой, изменив ее положение. «НАВИГАТОР-1». Она провела рукой в другом направлении. «МУЖЧИНА, ЖЕНЩИНА».
— Теперь говорите со мной, Рон, Калли.
— О чем?
— О вас, о том, чего вы хотите.
Глаза Ридры переходили с экрана на навигаторов и обратно.
— Гм… — Калли почесал голову.
— Хорошенькая, — сказал Рон. — Хочу, чтобы она была хорошенькая, — он наклонился вперед, в его глазах вспыхнул огонь.
— О, да, — сказал Калли, — но она не может быть красивой, полной ирландской девушкой с черными волосами и агатовыми глазами, с веснушками, появляющимися через четыре дня после начала полета. Она не может говорить так, что у вас начинает кружиться голова, и кружится она даже тогда, когда она просто разговаривает с компьютером, а когда она держит вашу голову в руках и говорит, как ты ей необходим…
— Калли!
Это выкрикнул Рон.
Огромный человек замолчал, сжав кулаки и тяжело дыша.
Ридра ждала, медленно, сантиметр за сантиметром водя пальцами по поверхности кристалла. На экране вспыхивали и гасли имена.
— Но хорошенькая, — повторил Рон, — и чтобы любила борьбу и любила спорт. Кетти не была очень атлетичной. Я часто думал, что для меня было бы лучше, если бы она была спортивная. Я лучше разговариваю с людьми, любящими борьбу. Серьезная в работе. И быстро думающая, как Кетти. Только…
Рука Ридры медленно двигалась влево.
— Только, — сказал Калли, опустив руки, дыхание его стало спокойнее, — пусть это будет новая личность, совсем новая, и в ней не будет ничего от той, которую мы помним. Пусть она заменит нам…
— Да, пусть она будет хорошим навигатором и любит нас.
— Если она будет такой, как вы хотите, — спросила Ридра, рука ее колебалась между двумя именами на экране, — вы полюбите ее?
Колебание, медленный кивок огромного человека, быстрый — юноши.
Рука Ридры замерла на кристаллической поверхности, на экране вспыхнуло имя: МОЛИТВА, навигатор-1. Далее следовал ряд цифр. Ридра набрала их на циферблате.
Что-то сверкнуло над ними на высоте семидесяти пяти футов. Индукционный луч подхватил один из стеклянных гробов в стене.
Гроб, подхваченный за концы, опускался, его прозрачная поверхность затуманилась. Он покачнулся, замер, опустился и щелкнул.
Изморозь на внутренней поверхности растаяла, превратилась в капли. Все подошли ближе, глядя на гроб.
Темная лента на темном. Движение под сверкающей поверхностью, затем крышка раздвинулась, обнажив теплую кожу и испуганные глаза.
— Все в порядке, — сказал Калли, трогая ее за плечо.
Она подняла голову, взглянула на его руку и вновь опустилась на подушки. Рон стоял над навигатором-2.
— Привет, — сказал он.
— Гм… Мисс Тва? — спросил Калли. — Вы снова живы. Вы полюбите нас?
— Нини ни нани? — лицо ее было удивленным. — Нико вапи хапа?
Рон удивленно посмотрел на всех.
— Думаю, она не говорит по-английски.
— Да, я это знаю, — улыбнулась Ридра. — В прочих отношениях она совершенство. Таким образом, у вас будет время узнать друг друга прежде, чем вы сможете сказать что-нибудь глупое про борьбу, Рон.
Рон смотрел на молодую женщину в гробу. Ее волосы цвета графита были подстрижены по- мальчишечьи, полные губы побледнели от холода.
— Вы сами боретесь?
— Нини ни нани? — спросила она вновь.
Калли убрал руку с ее плеча, сделал шаг назад. Рон почесал затылок и нахмурился.
— Ну? — спросила Ридра.
