— Кто на семи морях и шести континентах посмел сделать это с тобой, мальчик? — возмущенно спросил Урсон.
Бедняга отрицательно покачал головой.
— Нет, ты скажи, Змей! — настаивал он. — Нельзя утаивать такое от друзей и надеяться, что они спасут тебя неизвестно от чего. Так кто же отрезал тебе язык?!
— Какого... человека... ты... убил... — появилось у них в голове.
Урсон засмеялся.
— А, — сказал он. — Понял.
Затем он снова повысил голос:
— Но если ты можешь слышать мысли, ты его уже знаешь. И знаешь причину. А вот имя твоего мучителя мы из тебя вытащим, ради твоей пользы!
— Вы... знаете... того... человека...
Гео и Урсон недоуменно переглянулись.
— Спите... — сказал Змей. — Вы... спите... сейчас...
— Может быть, нам и в самом деле попытаться уснуть? — сказал Гео. Тогда выясним, в чем дело.
Он подошел к койке и скользнул в нее. Урсон вскарабкался на верхнюю койку, опершись ногами о деревянную подпорку.
— Долго же придется ждать, прежде чем я усну, — сказал он. — Ты, Змей, маленький Странный, — засмеялся он. — И откуда вы только беретесь?
Он взглянул на Гео.
— Их встречаешь по всему городу. Одни с тремя глазами, другие с одним. Знаешь, говорят, в Доме Матры держат женщину с восемью грудями и двумя еще кое-какими штучками. — Он захохотал. — Ты знаешь ритуалы и имеешь представление о магии. Странный народ — это не от магии?
— Существует единственное упоминание о них в ритуалах, где говорится, что они — пепел Великого Огня. Великий Огонь был задолго до чисток в библиотеках, поэтому до нас почти ничего не дошло.
— У моряков свои предания о Великом Огне, — сказал Урсон. — Рассказывают, что море закипело, когда огромные птицы плевались с неба пламенем, а из пучин поднялись металлические звери и уничтожили гавани. Чистки говоришь? А что это такое?
— Около пятисот лет назад, — объяснил Гео, — Тогда ритуалы Богини Арго были уничтожены. Вместо них в храмовую практику был введен совершенно новый свод правил. Все ссылки на прежние обряды тоже были уничтожены, а с ними и большая часть истории Лептара. Говорят, в ритуалах и заклинаниях была заключена огромная сила. Но это только догадки, и мало кто из жрецов согласится говорить об этом.
— Это было после Великого Огня? — спросил Урсон.
— Да, почти тысячу лет спустя, — ответил Гео.
— Да, велик же был огонь, если его пепел все еще сыплется из чрев здоровых женщин! — Он посмотрел на Змея. — Это правда, что капля вашей крови излечивает подагру? А если один из вас поцелует новорожденную девочку, у нее родятся только девочки?
— Ты же знаешь, что это сказки, — сказал Гео.
— Я знал одного коротышку с двумя головами, он весь день сидел у входа в Голубую Таверну и крутил волчок. Этот был идиот. А вот карлики и безногие, что колесят по городу и показывают фокусы, они хитрые. Но как правило, странные и молчаливые.
— Ишь ты, какой умный! — поддразнил его Гео, — а может, ты один из них? Прикинь — многих ли ты знаешь, кто достигает такого роста и силы, как у тебя, в результате естественного развития?
— Врешь без стыда, — отмахнулся Урсон, но нахмурив брови, задумался на несколько минут. — Ну, как бы там ни было, а я впервые слышу, чтобы кто-то мог читать мои мысли. Ничего приятного в этом нет, скажу я тебе.
Он посмотрел на Змея.
— Эй! А вы все так можете?
Змей, лежа на средней койке, покачал головой.
— Ну что ж. Это меня утешает, — сказал Урсон. — У нас на корабле тоже был один. Некоторые капитаны таких берут. У него была маленькая головка, размером с мой кулак, или даже меньше. Но во-о-от такая мощная грудная клетка, и вообще — мужик что надо во всех остальных отношениях. Ха-ха-ха!
А глаза у него, нос, рот — ну, лицо — было не на наросте, который-то и головой не назовешь, а на груди, вот здесь. Однажды он подрался, и голову ему разрубили свайкой пополам. Кровь хлещет, а он ничего — сам пошел к корабельному хирургу, и тот ему эту штуку вовсе отрезал! Когда он вернулся, на том самом месте, где должна быть шея, огромная повязка, а его зеленые глазища моргали из-под ключиц.
Урсон растянулся на спине, но вдруг перегнулся через край койки и посмотрел на Гео.
— Послушай, Гео, а что это за безделушки, которые висели у нее на шее? Что это за штуки?
— Не знаю, — ответил Гео. — Но она так беспокоилась о них!
Он выглянул из-за средней койки.
— Змей, дай мне взглянуть на эту штуку еще раз!
Змей протянул руку с камнем на ремешке.
— Слушай, а где ты его взял? — спросил Урсон. — Ах да, мы узнаем это, когда заснем.
Гео протянул руку к камню, но пальцы Змея сомкнулись, а три других руки обхватили кулак с камнем со всех сторон.
— Что ты! Я и не собирался брать его, — сказал Гео. — Я только хотел посмотреть.
Внезапно дверь кубрика распахнулась, и в дверном проеме на фоне ночного неба вырос темный силуэт высокого Помощника.
— Поэт! — позвал он. — Она хочет видеть тебя.
И исчез.
Гео посмотрел на товарищей, пожал плечами, и, спрыгнув с койки, поднялся по трапу в коридор.
На палубе было совершенно темно. Только по сияющим звездам можно было понять где кончалось небо и начиналось море. Кроме небесных светил в кромешной тьме только окна каюты слабо освещали палубу. Гео заглянул в первое, но ничего не разглядел и направился ко второму.
На полпути перед ним распахнулась дверь, и луч света рассек темноту.
От неожиданности он вздрогнул.
— Входи, — раздался голос Жрицы.
Он вошел в каюту без окон и остановился у порога. Стены каюты были украшены ярко-зелеными и алыми гобеленами. Золоченые жертвенники на сужающихся кверху треножниках, окутанные голубым дымом, распространяли по каюте тонкий аромат, незаметно проникающий в ноздри, и ощутимо кружащий голову. Свет отражался на полированных деревянных балясинах большой кровати, убранной шелком, камчатным атласом и парчой. На огромном столе с деревянными орлами по углам были разложены бумаги, картографические инструменты, секстанты, линейки, компасы; в углу возвышалась стопка потрепанных книг большого формата. К потолку, ярко освещенному красным, светло-зеленым и желтым светом, на толстых цепях был подвешен причудливый петролябр с масляными чашами, то вложенными в руки демонов, то выполненными в виде обезьяньих ртов, или устроенных в животах нимф. Самые нижние помещались между рогами на головах сатиров.
— Входи, — повторила Жрица. — И закрой дверь.
Гео повиновался.
Она села за стол и сплела пальцы перед закрытым вуалью лицом.
— Поэт! — сказала она. — У тебя было время подумать. К какому выводу ты пришел? Согласен ли ты совершить со мной путешествие, не требуя никаких объяснений? Кроме одного — это дело огромной важности для всего Лептара. Осознаешь ли ты значение этого плавания? — спросила она.
— Видимо, она достаточно велика, чтобы не оставить равнодушным ни одного мужчину, ни одну женщину, ни ребенка в Лептаре, от Верховной Жрицы до последнего калеки из Странных.
— До сих пор сферой твоей деятельности был мир слов, эмоций и интеллекта, Поэт. А что ты знаешь о реальном мире за пределами Лептара?
— То, что там много воды, мало земли и царит невежество.
— Какие истории ты слышал от своего друга-медведя? Он много путешествовал и должен знать кое-что
