Тальма отослал сюда свой саквояж еще до того, как отправился со мной вызволять винтовку, и я позаимствовал у него чистую рубашку, перед тем как оттащить его в багажный отсек на крыше кареты. Винтовку мне пришлось засунуть в его сумку, и лишь томагавк избавлял меня от ощущения полной беззащитности.
— Спасибо, что захватил лишнюю одежду, — сказал я.
— Я отлично экипировался, — похвастался мой спутник. — Припас большой запас легкой хлопчатобумажной одежды, чтобы не изнывать от жары в той пустыне, научные трактаты о месте нашего назначения, несколько переплетенных в кожу блокнотов и целый пенал новых перьев. А мою аптечку мы пополним снадобьями из египетских мумий.
— Неужели ты будешь потворствовать такому шарлатанству?
Раскрошенный прах мертвецов стал популярным лекарством в Европе, но идея продажи склянок, содержимое которых сильно смахивало на обычную землю, вдохновила всевозможных мошенников.
— Конечно, во Франции продают весьма сомнительные лекарства, потому-то я и хочу самолично раздобыть мумию. Восстановив здоровье, мы сможем продать остатки.
— Бокал вина принесет больше пользы, причем без всяких хлопот.
— Вот уж нет, дружище, алкоголь как раз может оказать губительное воздействие.
Его отвращение к вину было столь же странным для француза, как и любовь к картошке.
— Значит, ты предпочитаешь питаться мертвецами.
— Мертвецами, подготовленными к вечной жизни. В их останках сохранились древние живительные эликсиры.
— Тогда почему же они умерли?
— А умерли ли они? Или достигли особого вида бессмертия?
И с такими вот рассуждениями мы отъехали от станции. Среди наших попутчиков в почтовом дилижансе оказались шляпный мастер, виноторговец, такелажник из Тулона и таможенный чиновник, который, похоже, вознамерился проспать до границы Франции. Я надеялся, что у нас будет и пара попутчиц, но тут меня постигло полное разочарование. Мы быстро катили по мощеным широким дорогам Франции, но поездка была утомительной и скучной, как любое путешествие. Остаток ночи мы в основном проспали, а день тянулся в традиционном отупляющем распорядке коротких остановок для смены лошадей, закупок заурядной провизии и посещения сельских уборных. Время от времени я поглядывал на дорогу, но не заметил никакого преследования. В дремотном забытьи мне привиделась мадам Дюррел, грозно требующая вернуть долги.
Довольно скоро скука нас совсем одолела, и Тальма начал развивать свои бесконечные теории о тайных заговорах и мистицизме.
— На нас с тобой, Итан, возложена миссия исторической важности, — заявил он мне, когда наша карета уже громыхала по дорогам в долине Роны.
— А я думал, мы просто сбегаем от неприятностей.
— Все не так просто, мы с тобой обладаем очень ценными качествами, без которых не сможет обойтись эта экспедиция. Мы понимаем ограниченность научных знаний. Бертолле разумный человек, но он мыслит сухими химическими формулами. А франкмасоны, при всем уважении к науке, знают сокровенные ответы на величайшие тайны, хранящиеся в храмах Востока. Как творческая личность я понимаю, что мое предназначение — обнаружить то, что не способна обнаружить наука.
Я скептически глянул на него. К этому моменту он, жалуясь на желудочные колики, уже успел проглотить три дозы очистительных средств, дабы избежать последствий нашего пребывания в канализационных трубах, кроме того, было заметно, что нога его уже бессильно обмякла, явно полностью онемев. Он принарядился в дорожную куртку нежно-лилового цвета, в военном походе уместного не более, чем домашние тапочки. И такой человек решился отправиться на штурм мусульманской твердыни?
— Антуан, нам даже неизвестны названия болезней, существующих на Востоке. Как ты вообще отважился поехать?
— Нас ждут там великолепные сады и дворцы, минареты и гаремы. Мы увидим земной рай, друг мой, хранилище мудрости фараонов.
— Ага, и прах их мумий.
— Напрасно иронизируешь. Мне рассказывали о чудотворных исцелениях.
— Честно говоря, все ваши масонские разговоры о тайных знаниях Востока на самом деле кажутся мне полной чепухой, — сказал я, поменяв положение, чтобы вытянуть ноги. — Что можно узнать, посетив старые развалины?
— А все потому, что ты вечно зевал на наших собраниях, — назидательно произнес Тальма. — Изначально масоны владели первоосновными знаниями искусных каменщиков, сооружавших пирамиды и величественные соборы. И нас с ними объединяет именно уважение к знаниям, но в отличие от них мы готовы заново открыть тайные науки, затерянные в глубокой древности. Древние маги обладали способностями, которые нам и не снились. Хирама-Авия, великого мастера, строившего храм Соломона, убили завистливые соперники, и восстал он из мертвых благодаря самому Мастеру Масону.
Ритуалы посвящения, в которых масоны упорно разыгрывали эпизоды этой сказочной истории, казались мне глупыми. По одной версии эта история предполагала воскрешение, а по другой — просто восстановление тела после подлого убийства, но ни один из вариантов, насколько я понимал, не имел никакой реальной основы.
— Тальма, ты же не хочешь сказать, что действительно веришь во все это.
— Ты пока только готовишься к посвящению. А нам при подъеме на каждую следующую ступень открываются новые удивительные понятия. В древних памятниках хранится множество тайных знаний, и редкие мудрецы, осмеливающиеся вновь открыть их, становятся величайшими учителями человечества. Иисус, Мухаммед, Будда, Платон, Пифагор — все они приобщились к тайным, давно утраченным знаниям великой эпохи Египта, к мудрости той древней цивилизации, что возвела грандиозные памятники, загадки построения которых не смогли разгадать до сих пор. Избранные человеческие сообщества: мы, свободные масоны, а также храмовники, иллюминаты, последователи «Розы и Креста», люцифериане — все стремились вновь овладеть этими знаниями.
— Верно, но эти избранники зачастую расходятся во взглядах, как, например, господствующее направление масонства с ложей египетского обряда. Люцифериане, насколько я понимаю, придают Сатане статус Бога.
— Не Сатане, а Люциферу. Искренне веря в двойственность добра и зла, они полагают, что богам присуща двойственная природа. И вообще, я же не сравниваю эти общества. Лишь говорю, что утраченные знания прошлых времен столь же важны, как и будущие научные открытия. Сам Пифагор провел в обучении у жрецов Мемфиса восемнадцать лет. А где пропадал примерно столько же лет Иисус, о том Евангелие умалчивает. Некоторые утверждают, что он также учился в Египте. Где-то там сокрыта та самая сила, что способна переделать мир, восстановить гармонию и вернуть золотой век, вот почему девиз нашего общества гласит: «От хаоса к порядку». Ученые, подобные Бертолле, изучают горы и реки. Они зачарованы тайнами естественного мира. Но мы с тобой, Гейдж, чувствуем, что под его внешней оболочкой скрывается нечто сверхъестественное. Электрическая сила, к примеру. Мы же не видим ее, а она существует! Мы понимаем, что мир, познаваемый с помощью чувств, является лишь своеобразной вуалью. Египтяне тоже это понимали. Если мы сумеем прочесть их иероглифы, то станем вершителями судеб!
Как у всех сочинителей, у моего друга было пылкое воображение, побеждающее всякий здравый смысл.
— Электричество, Антуан, по сути своей — явление природы, естественная сила. Оно проявляется в виде молнии на небесах и в виде электрического разряда на представлениях в салонах. Ты рассуждаешь, как шарлатан Калиостро.
— Он был опасным человеком, стремившимся использовать египетские обряды для дурных целей, но не шарлатан.
— Однако его поймали на мошенничестве, когда он показывал алхимические чудеса в Польше.
— Его окружали завистники! По свидетельству очевидцев, он исцелял больных людей, от которых уже отказались обычные врачи. Он общался с особами королевской крови. Возможно, он прожил много столетий, подобно Сен-Жермену, который в действительности был князем Трансильвании и лично знал
