Даже Зубов это отлично понял.
— Мы говорим о самолётах, — сказал он дедушке, — а вы — о лекарствах! Это же совершенно разные вещи, дедушка!..
Митин дедушка поднял руки и сказал, что признаёт свою ошибку.
— А между прочим, — спросил Зубов, — о каких тут лекарствах зашла речь? Если об аспирине или хлористом кальции, то это одно, а если о чём-нибудь другом, так это другое…
— Об аспирине, — сказал дедушка.
— О хлористом кальции, — сказал Митя.
И тут Зубов начал смеяться.
— Ой, не могу! — сказал Зубов.
— Что — не можете? — спросил Митя.
— Без смеха думать про хлористый кальций. Раньше-то ведь я его тоже боялся, но в армии… Дайте- ка, дедушка, мне самую большую деревянную ложку! Как — зачем? — удивился Зубов. — Нам в армии хлористый кальций дают только деревянными ложками. Хорошее дерево, оказывается, — пояснил он Мите, — половину горечи забирает. Я раньше сам этого не знал, потому боялся… Солдаты-то в армии тоже иногда болеют и тоже не очень-то любят пить лекарства…
— И что же тогда с ними делают? — заинтересованно спросил Митя.
— А ничего. Прописывают деревянные ложки вместо железных. Это раз. Дают подышать над картофельным паром. Это два. Между прочим, дышать надо в компании. Это три. Одному неинтересно. Вот, собственно, и всё. Короче, пустяки!..
Тут дедушка принёс на выбор четыре деревянные ложки, Зубов долго и сосредоточенно пробовал каждую на зуб, дал попробовать Мите, и после некоторых споров они выбрали самую на вид неказистую, но по вкусу самую лучшую.
Затем Зубов недрогнувшей рукой налил себе хлористый кальций, выпил, сказал:
— Хор-рошо!
И передал Мите.
Затем Митя недрогнувшей рукой сам налил себе в ложку хлористый кальций, выпил почти не поморщившись, сказал совсем как Зубов:
— Хор-рошо!
И передал лекарство и ложку дедушке.
А дедушка от растерянности не стал даже пить — сунул лекарство и ложку в шкафчик.
— Ну-с, — сказал, потирая руки, Зубов, — а сейчас мы все будем дышать над паром.
— Прямо вот тут, за столом? — спросил Митя.
— Прямо вот тут, за столом. Несите, дедушка, картошку…
На всякий случай Митя хотел было по привычке нырнуть под диван, но тут увидел, что дед несёт в кастрюле действительно самую обыкновенную картошку, а Зубов уже накрывается с головой одеялом и говорит:
— Ого, картошка-то рассыпчатая! Самая полезная, чтоб дышать. Вы, дедушка, с этой стороны заходите, пусть парню покрупнее достанется, а я вот с этого бока…
— Давай, — говорит дедушка Мите, — заходи!
Ну, Митя и сунул голову под одеяло. А там уже дедушкина голова и Зубова, конечно.
— Ну как? — спрашивает Зубов.
— Темно, — отвечает Митя.
— Зато здесь нас вон сколько. Как в кино. Не соскучишься. К тому же предлагаю устроить соревнования: кто кого пересидит. Солдаты так всегда делают. Ну, начали!..
Митя засопел, потому что уже знал, что всех тут пересидит и что первым из игры выйдет дедушка.
— Жарко очень, — минут через пять сказал дедушка.
И высунул голову, чтоб подышать.
— Снимаетесь с игры, — жёстко сказал Зубов дедушке из-под одеяла. — И вам засчитывается поражение. Таким образом, на дистанции осталось два гонщика.
— Каких гонщика? — удивлённо спросил Митя, стукаясь своим лбом в лоб Зубова.
— Два гонщика на велосипедах. Я и ты.
— А-а-а, — сказал Митя.
И подумал, что это верно: он и Зубов проносятся на своих велосипедах по раскалённой пустыне, и все удивляются: «Смотрите, кругом стоит такая жара, а они — хоть бы хны!»
И тут, как только Митя это подумал, Зубов как-то подозрительно закашлялся, высунул голову из-под одеяла и сказал:
— Всё. Больше я не могу.
— Снимаетесь с соревнования! — радостно заорал Митя. — Я занял первое место!..
— А я второе, — сказал Зубов.
Дедушка, совершенно естественно, оказался на третьем.
Тут Зубов сказал, что ему пора идти в часть, в свой военный городок, съел по настоянию Мити одну картофелину, а затем, отметив своим перочинным ножом деревянную ложку, из которой теперь Мите надлежало пить лекарство, сообщил по секрету, как ловко можно вовнутрь принимать аспирин. А потом попрощался и вышел на улицу.
И тут увидел участкового врача товарища Гаврилову, о которой говорил ему Митин дедушка и которая пришла теперь, наверно, уговаривать Митю, чтоб он принял лекарство.
Участковый врач стояла на крылечке и во все глаза смотрела на рядового Зубова.
— Я всё слышала, — сказала она, — я тут стояла и всё слышала. Вам обязательно надо быть детским врачом.
— Трудно быть врачом, — подумав, сказал Зубов. — А вы — врач? Лечите Митю?
— Да, — вздохнула врач, — лечу Митю. И это, наверное, нисколько не легче, чем быть солдатом…
— Не знаю, — засмеялся Зубов, — солдатом-то я уже был, а вот врачом….
А сам подумал: «Может быть, действительно стать детским врачом? Вот закончу службу в армии и стану. Один раз попробовал — вон как хорошо получилось…»
— До свидания, — сочувственно сказал Зубов участковому врачу.
Отдал честь и пошёл в свой военный городок делать обещанную бабушке антенну.
Неизвестный в клеточку. Рассказ
Служили на заставе молодые пограничники Сидоров, Малахов и Петров.
Неплохо служили.
Делали всё, что нужно, и не делали того, что не нужно.
А делать им нужно было многое:
во-первых, охранять границу — не всю, конечно, а только небольшой участок (остальную охраняли другие пограничники),
во-вторых, хорошо знать свой участок (ведь если вы пошли за грибами и не знаете леса, вам легко заблудиться, а пограничники не за грибами ходят — они границу охраняют, и им никак нельзя заблудиться),
в-третьих, хорошо читать следы (ведь если нарушитель пошёл налево, а вы, наоборот, направо,
