Николай Дмитриев.
Казна императора.
Роман
Лошади, запряженные в кошеву, шли вскачь. Возница, то ли сбитый пулей, то ли просто вывалившийся в сугроб со страху, остался далеко позади, и сейчас подпоручик Козырев, успевший перехватить вожжи, остервенело хлестал кнутом по крупам, заставляя упряжку нестись бешеным аллюром.
Сжавшись в самом задку саней, полковник Чеботарев как мог отстреливался из «Смит-Вессона». Старый полицейский револьвер исправно плевал свинцом в преследователей, и полковник, неожиданно для себя, по-доброму вспомнил пожилого работягу, мастерившего для него патроны прямо у себя на дому.
Один их выстрелов оказался удачным. Пуля, посланная из «Смит-Вессона», зацепила лошадь самого ярого преследователя. Мужик в малахае, только что размахивавший карабином и что-то оравший, сковырнулся в снег, заставив всю погоню задержаться на месте.
К счастью для беглецов, накатанный прямо по льду зимник сделал неожиданно-резкий поворот и на какой-то момент кошеву с офицерами скрыла от погони сплошная стена тайги, росшей по берегам безымянной речки.
Отлично понимая, что лошади, тянувшие тяжелую кошеву, долго не выдержат и всадники, так или иначе, их догонят, полковник ткнул рукояткой револьвера скорчившегося на облучке Козырева.
— В лес, подпоручик!… Сворачивайте в лес!
Повинуясь приказу, Козырев сбил упряжку в сторону и прямо по снегу, пропахивая кошевой глубокую борозду, погнал к лесу. Разгоряченные кони с ходу вырвались на береговой откос и даже заволокли сани под деревья, но тут правый полоз налетел на корч, кошеву перекосило, и чуть ли не упершись дугой коренника в ствол, лошади, тяжело поводя боками, остановились.
Подпоручик спрыгнул с облучка и затравленно оглянулся. На дороге еще никого не было видно, но из- за поворота уже явственно слышались крики и стук копыт возобновившейся погони.
— Господин полковник!… Пропали!… — с паническим криком бросился к Чеботареву Козырев.
— Тихо! — жестко огрызнулся Чеботарев и, приводя товарища в чувство, буквально рявкнул: — Руби постромки!… Вяжи вьюк!… Верхами уйдем!
Уже не глядя на кинувшегося к лошадям подпоручика, полковник лихорадочно разбросал вещи, набросанные в кошеву, и вытащил из-под самого низа трехлинейку. Мгновенно оценив обстановку, Чеботарев отбежал от застрявших саней шагов на двадцать и, с размаху плюхнувшись под ближайшую елку, выжидающе замер.
Буквально сразу из-за поворота вырвались первые всадники и, не увидев кошевы на дороге, растерянно принялись осаживать. Чеботарев опер винтовку о ближайший сук и уверенно приложился. Он хорошо понимал, одно дело пальба с ходу из старого револьвера и совсем другое — прицельный бой трехлинейки на расстоянии в каких-то сто метров.
Именно поэтому полковник позволил себе несколько помедлить с выстрелом, остановив свой выбор на явном главаре, который, размахивая руками, что-то горячо втолковывал своим товарищам по замешкавшейся погоне. Потом, углядев уже знакомый малахай, снова замелькавший на дороге, Чеботарев еще секунду поколебался и наконец, прицелившись, плавно нажал спуск.
Главарь рухнул, как сноп, а его конь со скособоченным самодельным седлом-подушкой отпрянул в сторону. Всадники так и порскнули в разные стороны, а владелец малахая при этом еще и изловчился поймать за узду потерявшую хозяина лошадь.
Полковник лихорадочно передернул затвор и, взяв на мушку мелькнувший за сугробами малахай, выстрелил вторично, но тому видать черт ворожил, и всадник, только еще ниже пригнувшись, так о двуконь и умчался куда-то назад за поворот дороги. Чеботарев приподнялся на локтях и, вытянув шею, огляделся.
Похоже, преследователи попались опытные. Во всяком случае, часть всадников ускакала назад, а часть, положив коней прямо в снег, спряталась за сугробами. Вглядевшись, полковник высмотрел приподнявшийся на секунду ствол и, особо не целясь, выпустил по залегшим на дороге преследователям всю обойму.
Ответных выстрелов не было, и полковник понял, что его сейчас начнут выслеживать, а это, принимая во внимание уменье таежников, ничего хорошего не сулило. Чеботарев пополз задом и, набрав под полы шинели кучу снега, снова приподнялся.
Видимо, пара минут у него в запасе имелась, и полковник, прячась за стволами, побежал обратно. Оказавшись снова возле скособоченной кошевы, Чеботарев понял, что Козырев времени даром не терял, и сейчас как раз кончал мостить на спине коренника неуклюжий узел с вещами.
Перехватив поудобнее трехлинейку, Чеботарев взял за недоуздок храпящую пристяжную и, тяжело влезая на лошадь, приказал:
— Едем, подпоручик!… Боюсь, как бы лесом не обошли…
— Сейчас, сейчас… — совсем по-штатски пробормотал Козырев и, наскоро затянув последний узел, вскочил на вторую пристяжную.
Чеботарев прислушался, выбрал направление и, пустив лошадь шагом, начал прямиком углубляться в лес. Ничего больше не спрашивая, следом поехал и Козырев, потянув за собой на так и не перерезанных вожжах коренника, на крупе которого в такт шагу раскачивался кое-как притороченный тюк…
Минут через сорок, выехав на край большой искрящейся снегом поляны, Чеботарев поднял руку:
— Постоим немного…
Козырев, подтянув ближе коренника с вьюком, тоже остановился. В наступившей тишине было слышно только легкое всхрапывание лошадей и скрип снега под копытами все еще перебиравшего ногами коренника. Полковник оглядел поляну, окруженную разлапистыми елями со снежными шапками на ветвях, заметил четкий след косули, наискось пересекавший открытое место, и прислушался.
Кругом было спокойно, и Чеботарев облегченно вздохнул.
— Повезло нам, подпоручик, что ветра нет…
— А ветер-то тут при чем? — удивился Козырев и, отвернув заиндевелый рукав бекеши, принялся стаскивать рукавицу.
— Э, не скажи, брат… — усмехнулся Чеботарев. — Да будь сейчас ветер, тайга б выла на разные голоса, и мы б не то что погоню, черта лысого не услышали бы…
— И кто они такие?… — как-то безразлично спросил Козырев.
Чеботарев, поняв, что речь идет о недавних преследователях, так внезапно налетевших на их кошеву, коротко бросил:
— Как кто?… Повстанцы, наверное… Разглядели наши погоны и бросились…
— Ясно… — Сняв рукавицу, Козырев энергично растер щеки и поинтересовался: — Господин полковник, минут десять постоим?
— Это зачем? — удивился Чеботарев.
— Вьюк бы надо перевязать, да и вместо седел намостить что-нибудь. Я гужи срезал, пожалуй, подпруга выйдет…
— Вообще-то можно… — Полковник спрыгнул на захрустевший под сапогами снег. — А то, даже если напрямик махнем, нам до Мочаева еще так и так верст семьдесят. Когда еще доберемся…
— Если вообще доберемся… — слезая с лошади, зло отозвался Козырев.
— И то верно, — согласился с ним полковник и только потом, секунду подумав, раздумчиво сказал: — Мы ладно, главное, чтоб Костанжогло прорвался…
Сводный отряд полковника Костанжогло стал бивуаком в заснеженном перелеске где-то возле маньчжурского кордона. Точной границы здесь не было, но китайские селения пока не попадались, и полковник считал, что отряд все еще находится в России.
В наступивших сумерках к огню разгорающихся костров жались люди в башлыках, фуражках,
