присматривал, и мы всегда приходили в субботу на задний двор, пролезали в щель под воротами и допоздна копались в залежах книг в поисках интересненького.
В этот раз нас было четверо: я, Танька, Борька Тунцов и Макс Ковалев. Лифшиц с нами не пошел, у него была тренировка по самбо. Мы без труда влезли в загончик и начали раскопки. Первый трофей попался Борьке — журнал с иностранными спортивными автомобилями. Максу тоже повезло, но меньше: сборник шахматных задач и альманах «Катера и яхты». «Дети капитана Гранта» без первых сорока восьми страниц достались Кочерыжке. Издание ЖЗЛ о маршале Баграмяне мальчишки решили читать вдвоем. А мне все не везло, и я уже отчаялась найти что-нибудь ценное, как вдруг увидела, что в стопку старых газет затесался одинокий томик в синей обложке.
Я потянула за корешок и вытащила небольшую невзрачную книжицу. «В. В. Поляков. Неведомое рядом» — было написано на обложке, и ниже, убористым шрифтом: «Библиотечка атеиста». Перелистывая страницы, я приметила название одной из глав: «Огни на болотах и кладбищах». Интересно… Я начала читать прямо с этого места и так увлеклась, что забросила поиски. Я сидела на кипе старых газет и при свете тусклого дворового фонаря вникала в суть таинственного явления, именуемого
Поверье о них зародилось в Муромском уезде Владимирской губернии. Заблудившийся путник видит в лесу огонек, идет на него — и попадает в трясину: ведьма заманила. Огни эти очень красивы: белые и голубые, они то собираются в столб или в шар, то пляшут в воздухе подобно языкам костра. Встречаются такие огни и на кладбищах: в древности думали, это души умерших возносятся на небеса.
Ничего себе. Поежившись, я стала читать дальше, но дальше было уже не так интересно: никакого чуда здесь нет, писал В. В. Поляков, всего лишь горит фосфористый водород. Образуется он при гниении отмерших организмов. Фосфорные соединения, входящие в состав трупов животных и человека, под действием грунтовых вод разлагаются с образованием фосфористого водорода. При рыхлой насыпи над могилой или небольшом слое воды в болоте газ, выйдя на поверхность, воспламеняется от паров жидкого фосфористого водорода. Вот и все чудеса.
— Эй, ты идешь? Ау! — я так увлеклась, что не сразу услышала Танькин голос. — Полдесятого, мне домой пора.
Я завернула ценную находку в потрепанный номер «Пионерской правды» и поспешила к дому. Ночью, с фонариком под одеялом, я дочитала главу про огни до конца и решила во что бы то ни стало увидеть это таинственное голубое сияние. Кладбища я не любила, в основном из-за запаха, едва уловимого сладко- землистого духа сырой грибницы, чулана и бульонных пенок, мгновенно впитывающегося в пасхальные кладбищенские конфеты. Да и не хотелось на ночь глядя отправляться в чисто поле, там и не спрячешься, если что.
Оставались болота.
Болота в наших лесах были — далеко, за стрельбищем, но все-таки до них можно было дойти пешком. Одна я ни в жизнь не решилась бы на такое опасное путешествие. А вдруг это все-таки не фосфор?
Сашка! — подумала я. Вот кто пойдет со мной. Действительно, кто же еще. Надо позвать за компанию Лифшица. Ему я могу довериться безоговорочно.
Я еле дождалась понедельника и на большой перемене подошла к своему герою. Он стоял в рекреации у окна и объяснял Елисееву теорему синусов.
— У меня к тебе разговор, — сказала я, постаравшись придать голосу как можно больше загадочности.
— Ну.
— Ты слышал про ведьмины огни?
— Слышал, вранье все это, — ответил Сашка.
— Не вранье, у меня книжка есть, — сказала я и протянула Лифшицу «Неведомое рядом». — Посмотри.
Сашка взял вещдок и молча сунул в портфель.
Во вторник он пришел в школу раньше обычного, уселся за парту и многозначительно посмотрел на меня.
— А ты их видела?
— Кого? — я сделала вид, что уже забыла наш разговор.
— Огни.
— Нет, не видела.
— Сомневаюсь, что они вообще существуют.
— Давай сходим посмотрим.
— А если их нет?
— Вернемся обратно. А пока будем ждать, устроим привал. Костер разведем. Слабо со мной сходить на болота? Сегодня? После уроков? Слабо?
— Не-сла-бо, — произнес Лифчик. — Только не сегодня, а завтра, а то у меня вечером тренировка. И вообще надо сначала подготовиться.
После уроков мы снова заговорили о нашем походе. Сашка возьмет спички, перочинный ножик, компас, фонарь, а я намажу бутерброды и утащу из холодильника бутылку лимонада. Еще нам понадобятся котелок, заварка и кружки — сделаем чай на привале.
— У тебя есть дома марганцовка? — спросил Лифшиц.
— Есть, а зачем?
— Бойскауты всегда брали марганцовку. С ней можно пить любую воду, даже из болота.
— Не буду пить из болота! — возмутилась я. — Лучше простой воды побольше наберем.
— На всякий случай возьми.
— Хорошо.
— И сапоги резиновые не забудь, — напомнил Сашка.
— У меня их нет, — растерялась я.
— Как же ты пойдешь? Промокнешь, там сыро.
— Возьму две пары ботинок.
— Я тоже не люблю все эти сапоги. Пойду в кроссовках, — решил Лифшиц.
— А комары там есть? Дэту брать?
— Ты что, какие комары, осень. Ты лучше подумай, мы ничего не забыли?
— Салфетки.
— Салфетки! Ты еще фартук возьми. Вот бабы!
Пока я собиралась в поход, меня мучил вопрос: брать или не брать с собой крестик? Хоть книжка была атеистической, а я уже три года как ходила в пионерках, для полного спокойствия явно чего-то не хватало. Поколебавшись, я вынула из шкатулки крестильный крест и сунула его в нагрудный карман ковбойки.
Как и условились, мы встретились после обеда у детской площадки.
Сашка посмотрел на часы — было два сорок пять.
— Рановато идем, — сказал он. — Будем на месте часа через три, а темнеет сейчас в полдевятого. Придется подождать.
— Здесь?
— Там посидим, у костра. Ты же хотела привал.
Лес начинался сразу за школой. Мы пошли по одной из просек, разделявших лесной массив на квадраты. Ближе к опушке он был лиственным, светлым, а чем дальше от дома, тем сильнее менялась картина, и километрах в трех, за высоковольтной линией начинался уже темный бор, дремучий и мертвопокровный — без подлеска, один мох под ногами. Но пока в просветы листвы светило солнце и со всех сторон доносились птичьи голоса.
— А знаешь, почему поют птички? — спросил Сашка.
— Почему?
— Они свили здесь гнездо и не хотят, чтобы другие его заняли.
Лес завораживал. Под ногами шуршали бурые листья. Чтобы было легче идти, я выбрала палку
