?— Курю.?
— Я тоже.?
— Вот это, — объяснил Копылов, — надолбы. Ежи, противотанковые укрепления и т. д. Сюда подошли немецкие танки. Открылись люки, и в мощные бинокли они увидели Москву.? С тех пор прошло 42 года.
— О!? Eine Scheiss Zeit.?
— Я родился позже — в 50-м.
— Мы одногодки? — спросила Хельга.
— Да, кажется. Въезжаем в Москву.
?— Как звать отель??
— Гостиница «Академическая».?
— До Красной площади далеко??
— Не очень. Позвольте? — Копылов приоткрыл портьеру. Пряный воздух с полей заполнил автомобиль. Оба умолкли.
Наконец, прибыли в гостиницу, оформились, приступили к делам. Программа была насыщенна: ВДНХ, балет, Красная площадь. Посещение научных центров и библиотек, бывших царских угодий. Копылов сопровождал, переводил. По вечерам довозил до отеля и низко кланялся. Так прошло 4 дня.?
На пятый день ему показалось, что Хельга как-то странно смотрит.
?Они приехали в гостиницу с танцев Моисеева.
— До свидания, — протянул руку Копылов.?
— Подождите, — сказала Хельга.
— Давайте, — сказала она после легкой паузы, — поужинаем вместе.
?— Давайте, — сказал в растерянности Копылов и начал сочинять спасительную ложь. Было 10 вечера. Жена ждала, а он не привык опаздывать.
?В ресторане при гостинице нашлось два места. Вокруг сидели проститутки, арабы, югославы и местная фарца.?
— Я угощаю, — сказала немка, — курите.?
Наступило странное молчание.?
Она дымила, глядя на кончик сигареты, но так, будто немая эта улыбка была обращена к нему. Оба думали о своем.?
Стиль этот был непривычен Копылову: сидеть и курить, не глядя на партнера. Но через пять минут он понял — это сближает много больше. Они были заговорщики по молчанию.?
Оркестр заиграл. Публика пошла танцевать.?
— Я родилась в Хамбурьхе, — сказала Хельга. — Но мои родители родом из Тюрингии. Когда была в школе, умер дедушка, старый нацист. На завещанное купили мне скрипку. Я играла 10 лет.?
— Летом 1968-го, — продолжала Хельга, — я не знала, куда пойти учиться. В августе произошли чехословацкие события. И я решила: какая скрипка, если мир идет ко дну? И пошла я на кафедру политэкономии.?
— Чехословацкие события? — вздохнул Копылов. — Всю историю происходили чехословацкие события, но никто не бросал свою скрипку.
?— Закончила университет в 73-м, вышла замуж, родила дочь. Муж — высокий, красавец, но все вечера сидит в пивной и болтает с друзьями.
?— Типичный немец, — хотел сказать Копылов, но сдержался.?
— И тогда я решила доказать ему, на что способна. Сама вырастила дочку, защитила диссертацию. Теперь я требую развода.?
— Жениться на немке? — подумал Копылов. — Уехать в Гамбург и жить, в ус не дуя? ?
— У вас хорошая квартира? — спросил он.?
— Три комнаты, балкон. 15 минут до центра на трамвае.?
— И сколько получает молодой научный сотрудник??
— Три тысяч марок.
?— Очень хорошо.
?— Уровень жизни неплохой. Если бы только не нынешняя экономическая рецессия…
?— А в церковь вы ходите??
— Нет, я последовательная агностичка. ?
— И в переселение душ не верите??
— Я верю лишь в свой экзистенциальный опыт, — отрезала Хельга, — а чего я не знаю, в то не верю.
— Я хотела бы, — попросила Хельга, — посмотреть Красную площадь, несмотря на поздний час.?
Москва была пустынна. Подступы к Красной площади — через улицу Куйбышева и ГУМ. Мерцали звезды. Звук шагов.?
— Вы ничего не слыхали? — спросила Хельга.
?— Чего ж слыхать-то?
На самом деле, он был в курсе. В четверг, 1 сентября, над Южным Сахалином был сбит южнокорейский самолет. 265 пассажиров и экипаж — 29 человек.?
Подбит самолет. Декомпрессия в кабине. Громадный «джамбо-джет» идет в пике и погружается в пучину вод. Люди медленно разносятся зелеными пассатами. Холодным курильским течением. На поверхности плавает картонный стаканчик «боинга». — «Конец котенку!» — сплюнул летчик и повел свой МИГ-27 на родную камчатскую базу.?
— И какие слухи? — спросила Хельга.
?— Самые разнообразные. То ли наш чудак долбанул не думая, то ли ЦРУ подстроило маршрут после долгих раздумий. А скорее всего, оба факта имели место.?
— А вы как считаете??
— Я? Я допускаю все.?
— Что-что??
— В царстве людей-машин все возможно.?
— Машин?? — Немка задумалась.
Молча дошли они до «Академической», он пожал ей руку и посмотрел, как она впорхнула в клеть. На 13-м этаже зажегся свет. Пошел дождь. Он поднял воротник плаща и стал шагать взад-вперед под дождем на неуютном островке на Октябрьской площади.
Вот так она складывается, горемычная доля. Попытка пробить препон. И человек становится подобен рыбке-шелкоперке, тыкающейся в плотное стекло аквариума.?
На другой день Хельга вышла с опухшими глазами. Влюблена, что ли? У него самого засосало под сердцем.?
Она молча выпила кофе и спросила:? «Ты верный муж»??
— О да! Я есть примерный советский семьянин.?
И опять она таинственно заулыбалась, глядя на кончик сигареты.
— Мне вчера жена сделала втык, — сказал Копылов.?
— O!
?— Ты много куришь, как я погляжу??
— М-мм…
?— Через час поездка в Загорск.
?— Куда??
— Но мы можем изменить маршрут.?
С двумя пересадками (спутали станции) они прибыли на Казанский вокзал. Узбеки и русские сидели на мешках.
— За 30-й километр иностранцев не пускают, — сказал Копылов, — но если будут спрашивать, ты изобрази, что ты немая, и на все вопросы робко улыбайся. Не забудь, что немка она и есть «немая».
?К счастью, она была скромно одета: джинсы, куртка и сумка через плечо. Влезли в поезд на 42-й километр и были таковы.?
