Я захлопал глазами.
Признаюсь откровенно, у меня даже волосы встали дыбом на голове.
– Как покойник украден? – пролепетал я. – Кому же надо красть покойника?…
– Бывает… – усмехнулся Путилин, быстро набрасывая слова на бумагу.
– Депеша! – опять выросла перед нами фигура курьера.
– Что ж, читай уж до конца мою сегодняшнюю страшную корреспонденцию! – просил мой друг.
«Благодарю вас за то, что вы меня проводили. От вас, мой друг, я ожидал большей находчивости. Я сдержал свое слово: вы проводили меня. Искренно вас любящий Домбровский».
– Понял ты теперь или нет? – бешено заревел Путилин, комкая в руках депешу.
От всей этой абракадабры у меня стоял туман в голове.
– Ровно ничего не понижаю… – искренно вырвалось у меня. Секретный шкаф открылся.
Перед нами стоял Юзефович. – Ну?!
– Он здесь. Я привел его.
– Молодец! Впусти.
Дверь отворилась и в кабинет робко, боязливо вошел невысокий человек в барашковом пальто- бекеше.
Глава IV. Странный заказчик
– Вы содержатель гробового заведения Панкратьев? – быстро спросил Путилин.
– Я, ваше превосходительство! – почтительно ответил он.
– Расскажите, как было дело!
– Было это четыре дня тому назад, – начал гробовщик. – Час уже был поздний, мастерская была закрыта. Мы спешно кончали гроб. Вдруг через черный вход входит господин, отлично одетый.
– Вы хозяин? – обратился он ко мне.
– Я-с. Чем могу служить?
– Я приехал заказать вам гроб.
– Хорошо-с. А к какому сроку вам требуется его изготовить?
– Да как успеете… – ответил поздний посетитель. – Я хорошо заплачу.
– А вам для кого гроб требуется, господин? – обрадованный посулом щедрой платы, спросил я.
– Для меня! – резко ответил он.
Я вздрогнул, а потом скоро сообразил: ну, конечно, шутит господин.
– Шутить изволите, хе-хе-хе, ваше сиятельство!
А он так и вонзился в меня своими глазами.
– Я, любезный, нисколько не шучу с вами! вам нужна мерка? Так потрудитесь снять ее с меня. Не забудьте припустить длину гроба, потому что, когда я умру, то, конечно, немного вытянусь.
Я-с, признаюсь, ваше превосходительство, нехорошо себя почувствовал, даже побелел весь, как потом мне рассказывала жена и подмастерье. Оторопь, жуть взяли меня. Первый раз в жизни моей приходилось мне для гроба снимать мерку с живого человека.
Однако, делать нечего, взял я трясущимися руками мерку и стал измерять важного господина.
Когда покончил я с этим, он и говорит:
– Сейчас я вам объясню, какой я желаю гроб, а пока… нет ли у вас какого-нибудь готового гроба, чтобы я мог кое-что сообразить?…
Я указал ему на гроб, который мы уже обтягивали глазетом [4].
Посетитель подошел и полез в него.
– Дайте подушку! – строго скомандовал он.
– Агаша! Давай подушку свою! – приказал я жене.
Та, со страхом, тихонько крестясь, подала мне подушку. Через секунду посетитель лежал, вытянувшись в гробу.
– Дайте крышку! – приказал он. – Прикройте меня ею!…
Поверите ли, как стал я закрывать гроб крышкой, аж зубы у меня защелкали. Что, думаю, за диво такое? Уж не перехватил ли я, грешным делом, лишнего сегодня с приятелем-гробовщиком в погребке, уж не снится ли мне страшный сон? Даже за нос свой, ваше превосходительство, себя ущипнул.
