Ему улыбался Потемкин.
— Так заглянул, да, Потемкин? Попутно?
— Попутно, товарищ полковник. Выходной. Чего бы ни заглянуть?
— Даже так, выходные у вас там бывают?
— Конечно!
— Завидовать можно! У нас, — ты же помнишь…
— Я помню, товарищ полковник.
— Ну, так присядь дорогой, присядь. Расскажи, как у тебя там в «Тантале»?
— Привыкаю. Спасибо. По-моему — то, что искал.
— Да? А нам тебя не хватает, местами, Потемкин… А ты, — перейдя от улыбки к прищуру, проворчал полковник, — бывшего шефа за нос водишь! Неточности мне говоришь.
— Провинился, — сказал виновато Потемкин, — а в чем — не пойму?
— Ну, ты ж выходной.
— Выходной.
— А говоришь: «Попутно». Попутно — это же по пути куда-то!
— К Лахновскому.
— Боже! Зачем?
— Узнать перспективы совместной работы.
Полковник хмыкнул…
— Но Вы же клиентов нам подогнали. Я Вам за них благодарен. Другие и сами приходят…
— Ага, вот о них я и подумал. Опер, даже если он взводный — он все-таки опер! Вот, — веер из трех фотографий, раскрыл и придвинул Потемкину Цупов. Штриховой фоторобот налетчиков. — Поможешь? — спросил он.
— Распыляться? — не глянув, спросил Потемкин, — Товарищ полковник, с Буйновым не хочется спорить.
— Буйнов? Кто такой?
— Вы не ошибаетесь — это певец. «Лучше уж никак, вместо как-нибудь!».
— Всегда говорил — ты философ.
— Ну, да, — улыбнулся Потемкин, — я помню. Только словом — немного другим называли…
— Да, бог с ним! Ведь в слове не форма важна, а суть!
— Так вот, все — правда: я выходной, еду к Лахновскому, а попутно — к Вам. А по эпизоду тому: скажите, концы наши — наших людей, я имею в виду — там есть? Реальные?
— Реального нет ничего.
Потемкин вздохнул:
— Потерпевшие нас не понимают. Боятся, кроме всего и не доверяют, так? Водители, все что могли, рассказали. А если сообщники — подельников не опознают, так ведь?
— Все так. Но, говоришь, за клиентов мне благодарен. И ты отзовись мне тем же. Ты у них должен быть свой: язык знаешь, в стране у них был: Разговори их по-людски, без протокола. Всем нужно одно — раскрыть! А ты — рядовым пешеходом, мимо? Да ты не такой, Потемкин!
Потемкин не возразил. Но ничего и не обещал.
«Чего приходил?» — попрощавшись, подумал полковник. Вернулся к работе, и замер, на пару секунд — фотороботов не было. Не то, чтобы всех, но из трех комплектов, осталось два.
— Владимир Иванович, — вызвал он заместителя, — выясни, как можно быстро: водители по эпизоду с вьетнамцами, — с кем они «ходят» сейчас? С теми же, с группой Лока? С охраной «Тантала»? Четко — «Да» или «Нет»! Задача ясна?
Полковник не верил, что обошлось без «наших», но вера или невера в следственной и судебной практике не принимаются. Только в Америке, где-то еще, — где есть суд присяжных.
«Потемкин, — подумал он, и улыбнулся, — ты что же, опять на медведя с кайлом?»
Это было. В сибирском Братске, когда поступал в ППС Потемкин, инспектор по кадрам направил запрос в Якутию — по месту прежнего жительства кандидата. Установка, рапорт и характеристики — все, чин чином, пришло. Но кто-то из честных сотрудников леспромхоза, в котором работал когда-то Потемкин, прислал, как в письме пояснил, «для исчерпывающей точной характеристики», вырезку из газеты о капитане Топтыгине. Героем, понятно, был кто… Районный корреспондент рассказал о том, что герой, глухой и холодной осенней ночью, спровоцировав экипаж буксира, организовал охоту на плывущего зверя. Удар кайлом в лоб медведя привел к тому, что зверь поднялся на палубу, всех загнал в кубрик. И гнал по реке Лене катер до тех пор, пока, у родной деревушки пленников, не посадил на камень и не утопил его. Все живы, но катер — вдребезги. Леспромхозу тем самым был нанесен серьезный материальный ущерб.
Может быть, кадровики посмеялись, но в органы МВД старшина Потемкин был принят. А с переводом последнего в Харьков, в пакет документов вложили и вырезку. Пожелали улыбки коллегам — украинским кадровикам.
В том, что Владимир Иванович, выяснив все, скажет «Да», Цупов не сомневался. Одно задевало: «Ну, неужели я так похож на нормального, предпенсионного и наивного, а, Потемкин?»
***
Всего в полстопы, да и то лишь одной ногой, ступил на порог посетитель, как секретарь, бригадирским голосом, осадил:
— Не приемный день!
Посетитель вошел:
— Передайте: Потемкин.
— М-м… Потемкин, — включив микрофонную кнопку, сказал секретарь.
— А чего мычишь? Приглашай!
— Пожалуйста, — чуть ли не в полупоклоне, открыл секретарь дверь из тяжелого дуба. Два посетителя вышли оттуда, Потемкин вошел.
Лахновский поднялся на встречу, подал руку. Таков, в рамках нынешней этики, старый обычай — в открытых руках двух сторон, нет оружия.
— Что ж, — пригласил к столу Лахновский, — надеюсь, что время, ни Вы и ни я, не потратим напрасно.
— Скорее всего, — согласился Потемкин.
— А как, кстати, со временем? Вы не спешите, надеюсь?
«Птицын, — подумал Потемкин, — уже намекнул на мои выходные. Этот же, наверняка, звонил…»
— Слава богу, сегодня я не спешу.
— Какой кофе предпочитаете?
— На Ваш вкус.
— А на Ваш?
— Зеленый чай.
Лахновский коротко сделал заказ.
— Предлагаю такую повестку… — сказал Потемкин. — Инициатива Ваша, значит Вы, — аккуратно, ладонью показал на висок Потемкин, — думали больше, чем я. Логично?
— Логично, — кивнул Лахновский.
— И картину, в деталях, сложили, обосновали доводы, после чего пришли к нам.
Лахновский внимательно слушал, кивая в такт правильной мысли. «Увлекся» — заметил Потемкин. Сделал паузу, и сказал:
— К сожалению, — он улыбнулся смущенно, — привычка есть, вредная…
Лахновский глазами — весь во внимание!
— Знаете ли, курю…
— Пожалуйста, — Лахновский вынул из стола пачку «Мальборо», выбил щелчком два «ствола», и протянул Потемкину.
— Давайте! — с благодарным кивком, сказал Потемкин.
— …?
— Доводы. Они же ведь есть.
