себя (что, как мы видели, не противоречит арамейскому словоупотреблению), священнослужители вполне могли усмотреть здесь богохульство, оскорбляющее самые сокровенные верования и чаяния евреев. Можно ли было подвести это под какое-либо юридически установленное преступление, мы определить не в силах, для этого у нас мало сведений. До сих пор мы во многом основывались на чтении между строк. Во всяком случае, после расследования Иисуса вывели к народу, как виновного в преступлении, с их точки зрения — ужасном. Но Каиафе удалось еще подыскать и обвинение, годное для римского суда: 'Мессию' легко было заменить 'царем евреев', а этого наместник уже не мог бы оставить без внимания. Обвинение в богохульстве больше не упоминается — для римского суда оно ничего не значило.
Итак, Иисуса обвинили перед наместником в том, что Он называет себя еврейским царем или, другими словами, главой мятежа против императора. Этому, наверное, сопутствовали еще два обвинения (так сказано у Луки, и не исключено, что это правда): Он возмущал народ и призывал не платить подати. Видимо, обвинения эти хранились 'про запас'. Другими словами, дело представили как чисто политическое, без какой бы то ни было религиозной окраски. Когда читаешь Евангелия, создается впечатление, что прокуратор был бы рад дело прекратить. В этом нет ничего невероятного. Наверное, он так бы и поступил, если бы обвинения переформулировали заново, чтобы они подпадали под юрисдикцию еврейского суда. У Матфея даже есть драматическая сцена, когда Пилату приносят сосуд с водой и он на глазах у всех умывает руки. Вряд ли это следует понимать буквально, но вполне вероятно, что прокуратору и впрямь хотелось 'умыть руки'. Он на опыте знал, как легко незаслуженно обвинить кого-нибудь из его бесчисленных подданных. Но раз священнослужители настаивали на смертной казни, ему приходилось доводить дело до конца.
Во время Пасхи национальные чувства были подогреты, и едва ли можно удивляться тому, что как раз тогда произошли беспорядки, потребовавшие вмешательства властей. Три 'преступника' (как они названы в Евангелиях, использующих официально принятый термин для тех, кого мы могли бы назвать 'борцами за свободу') находились под стражей и ожидали казни. Среди них был их предводитель, некий Варавва. Но сейчас прокуратору предстояло разобраться в деле совсем другого обвиняемого, Иисуса из Назарета, который, по утверждению священнослужителей, называл себя царем евреев. Может, он-то и был действительным предводителем 'преступников'? Нам ничего не известно о том, какие были доказательства и как в точности проходило дознание. По Евангелиям, оно свелось к единственному вопросу: 'Ты еврейский царь?', на который —. в этом согласны все евангелисты — Иисус отвечал: 'Так говоришь ты'. У Иоанна, кроме того, Иисус сказал в свою защиту, что Он не возглавлял мятежа, ибо у Него не было вооруженных последователей. Но сам Иоанн пишет, что допрос проходил при закрытых дверях, и едва ли он мог точно знать, что там было. Тем не менее слова эти соответствовали истине, и Пилат мог легко догадаться, что, каковы бы ни были 'царские' притязания Иисуса (а Он от них не отказывался), для государства Он едва ли представляет опасность. Тогда понятно, почему Пилат не хотел выносить смертный приговор, несмотря на prima facie (На первый взгляд (лат)) презумпцию тяжкой вины, содержащуюся в обвинении.
Кроме того, у Пилата сложилось впечатление, что Иисуса любит народ. Желая угодить народу — а может, и осадить священнослужителей, которых он явно ненавидел и презирал, -— Пилат предложил отпустить Его. Но он ошибся. 'Не этого человека, мы хотим Варавву!' — кричала, читаем мы, толпа по наущению священников. Сегодня нам из собственного опыта хорошо известно, как легко организовать 'стихийное народное возмущение', и крикам о Варавве не надо придавать большой значимости. Однако прокуратору ничего не оставалось делать. Пока он все колебался, священнослужители выложили свой главный козырь: 'Если ты Его отпустишь, ты не друг кесарю'. Угроза ясна. Пилат к тому времени уже не раз сталкивался с местными властями, и у него были основания опасаться, что по их жалобам его вызовут в Рим, к императору (так потом и случилось). После этого он решил больше не спорить. В конце концов обвиняемый действительно называл себя царем и не отрекся от этого имени, хотя мог. Закон надо выполнять. Так что смертный приговор был вынесен).
Иисуса привели на место казни вместе с двумя соратниками Вараввы. Народ собрался смотреть, как римская юстиция будет наказывать трех 'преступников' за их злодеяния. По жестокому римскому обычаю, всех троих распяли. Человечество, наверное, не изобрело более мучительной и страшной пытки. День кончился; по еврейскому Закону тела распятых полагалось убрать до заката. Иисус уже был мертв, других добили. Его сторонники спасли тело от надругательств, которым обычно подвергались тела казненных преступников, и погребли — в спешке, но вполне достойно, при помощи каких-то богатых людей. После заката жители Иерусалима и многочисленные паломники отправились праздновать Пасху, ибо по официальному календарю она уже наступила.
IX
Основные события
3. Что было позже
Описанная в Евангелиях история не кончается смертью и погребением Иисуса. Дальше в них говорится, что он воскрес. Все авторы Нового Завета сходятся на том, что именно так и было. Как я уже сказал, это не убеждение, возникшее внутри Церкви; сама Церковь возникла вокруг этого убеждения, вера ее покоится на этой данности. Вот что может утверждать историк. Но может ли он пойти дальше испросить, что же произошло в действительности, на чем же основана вера в воскресение?
Воскресение Иисуса Христа нигде не описывается в Евангелиях как конкретное событие (хотя именно так оно представлено в некоторых апокрифах). Зададим же вопрос: почему Его последователи, знавшие, что Он был распят и умер на кресте, пришли к убеждению, что Он жив? В Евангелиях мы найдем два ответа: во-первых, гробница, куда положили тело Иисуса, оказалась пустой; во-вторых, некоторые ученики видели Его живым после смерти.
