Да так и было. О Боже, так оно и было...
– Я с трудом могу поручиться за твое благородство, Фиц, не прибегнув ко лжи. – Блэкберн произнес это холодно и раздраженно, и Джейн, содрогаясь, ждала, что он оскорбит ее. – Но я встречал эту... леди раньше. И могу представить тебя, если хочешь.
Это было все.
Он спокойно отдал дань учтивости, и его спутник, мистер Джеральд Фицджеральд, казалось, не заметил ничего странного в поведении друга. Разумеется, причиной тому была Адорна, привлекшая его внимание. Милая Адорна, которая буквально расцвела от искреннего восхищения столь многих мужчин.
Исполнив свой долг, Блэкберн не уходил. Когда он увлек Джейн в сторону, до него долетел хорошо знакомый лимонный запах. Тихим, полным презрения голосом он сказал:
– Перестаньте так дрожать! Вы что, думали, что я разоблачу вас?
Джейн медленно подняла глаза. Она была готова поклясться, что ничего не забыла в Рэнсоме Квинси, маркизе Блэкберне, хотя могла бы. От его красоты – красоты викинга – у нее перехватило дыхание. Он казался выше, но это, наверное, ей показалось от страха. Его светлые волосы выглядели еще светлее и были уже не такими золотыми, так как в них появилась седина. Он смотрел сквозь лорнет, так хорошо ей знакомый, и его глаза цвета ночного неба сверлили Джейн, пока ей не показалось, что она сейчас истечет кровью.
– Я не собираюсь объяснять этой толпе, как вы унизили и выставили меня на посмешище. – Его аристократическая речь звучала резче, чем обычно, когда он говорил это. Потом Блэкберн тихо произнес: – Думаю, они это забыли, и у меня нет желания оживлять тот скандал.
Он, вероятно, надеялся, что Джейн развернется и убежит, но он не понимал, что с того давнего бала с ней произошли более страшные вещи.
Джейн выпрямилась и с чувством собственного достоинства ответила:
– Вы, кажется, забыли, что скандал погубил не одного человека.
– Кого еще? – Его взгляд скользнул по болтающему Фицу, по всему залу и затем снова остановился на ней.
Он на самом деле настолько беззаботен или ему просто на нее наплевать?
– Это так хлопотно, милорд, думать о ком-то еще, кроме себя, – сухо сказала Джейн. – А также столь несвойственно вам.
Его ноздри гневно вздрогнули, когда он разглядывал ее.
– Вы дерзки.
– Следую вашему примеру, милорд.
Его тело, прежде такое гибкое, стало широким в кости и мускулистым. Теперь он выглядел холодным и твердым, как мрамор. Его не беспокоило, что она думала или что пережила, но Джейн была этому только рада. Рада, встретившись лицом к лицу со своим наказанием. Счастлива, что не потеряла дар речи и остроумия и отвечала так резко, как он того заслуживает. Пережив несколько ударов судьбы, Джейн научилась себя уважать.
Затем обольстительный голос Адорны оторвал Джейн от радостного наслаждения своим триумфом.
– Тетя Джейн, вы не представите меня этому благородному джентльмену?
Спустившись на землю, Джейн осознала, что не может позволить себе удовольствие оскорбить Блэкберна. Он, может быть, грубое животное, но он богатый, влиятельный аристократ. Ей нужно сохранить хотя бы видимость приличия ради Адорны. Джейн в совершенстве выучилась скрывать свои чувства, поэтому словно надев непроницаемую маску, представила их друг другу и замолчала. Она одновременно чувствовала радость и мучалась, зная, что Блэкберн сейчас рассмотрит Адорну. По-настоящему рассмотрит и попадет во власть ее женских чар.
Лорнет повернулся к Адорне, присевшей в реверансе и прошептавшей о том, как ей приятно это знакомство.
– Как поживаете, мисс Морант? – Его поклон, улыбка и любезный тон представляли собой воплощенную мечту какой-нибудь матери, имеющей дочку на выданье.
Джейн напомнила себе, что она теперь такой и была. Тетя, подбирающая подходящего мужа для племянницы. И если этим мужем окажется Блэкберн – что ж, судьба и прежде шутила над ней, но она пережила это. Переживет и на этот раз.
– У вас есть свободный танец? – спросил Блэкберн. Джейн едва заметно вздрогнула.
Адорна наградила маркиза улыбкой и, поведя плечами, ответила:
– Ну, не везет ли вам? У меня как раз остался один.
– В таком случае умоляю отдать его моему другу Фицу. Блэкберн вздохнул так, будто сама перспектива деревенского танца с хорошенькой девушкой была ему нестерпимо скучна.
– Он герой войны, но наверняка может еще похромать в танце под медленную мелодию.
Джейн рассерженно взглянула на этого невыносимого человека. Он рассчитывает отомстить за себя обычной грубостью?
Блэкберн впервые снял лорнет. На его лице был шрам, который оттягивал вниз внутренний угол глаза, выделяясь белой полосой на смуглой коже. Это не очень уродовало маркиза, но десять лет назад он был надменным красавцем, и его беспечность порой доходила до жестокости. В душе Джейн верила, что он – божество, неподвластное ни чувствам, ни ранениям. А теперь она видела это лицо, обезображенное шрамом, и почва уходила у нее из-под ног.
– Послушай, – со смехом сказал Фиц, нарочито сердясь, – я могу и сам пригласить ее.
– Конечно, лорд Блэкберн, я буду рада станцевать с мистером Фицджеральдом. Он, несомненно, самый
