– Это чтобы вы лепили свои скульптуры. – Адорна готова была расплакаться.
– Это особый сюрприз от Адорны. – Виолетта побуждала Джейн что-то сказать, что-то сделать, а не просто стоять и смотреть.
– Это... очень мило. – Не просто мило. Это чудо. Если все правда, то это возвращает Джейн самую большую радость в ее жизни. – Это... я... я не знаю, что сказать. – Смешно. Ее голос дрожит, а перед глазами стоит туман.
Виолетта смягчилась, хмурая складка между ее бровями исчезла.
– Но вам нравится? – Адорна все еще хотела убедиться.
– Нравится? Нравится? – потрясенно переспросила Джейн. – «Нравится» – это не то слово, чтобы передать мое...
Адорна радостно засмеялась.
– Это была моя идея. Когда я услышала историю о статуе, то сразу поняла, чего вам не хватало все эти годы. Я захотела дать вам это, потому что вы были так бесконечно добры ко мне. Лорд Тарлин предложил чердак, а леди Тарлин достала инструменты.
Служанки торопились убрать здесь, потому что это был просто склад старья. И все так старались, чтобы сделать вам приятное, потому что мы любим вас, тетя Джейн!
Все улыбались ей. Виолетта, Адорна, служанки, собравшиеся в дверях, Спрингол и лакеи за ним. Джейн знала о привязанности Виолетты и Адорны, но чтобы сделать такой восхитительный подарок! А лорд Тарлин, который выкроил время, чтобы позаботиться о месте, где она могла бы заниматься своим искусством! А слуги! Все, что она сделала, это было просто любезным и необременительным поведением гостьи. По возможности она помогала Виолетте и учила Адорну преодолевать подводные камни светской жизни.
И делала это из рук вон плохо из-за одного тупого, глупого, красивого и трогательного Блэкберна.
Но она не может сейчас о нем думать. Она не позволит ему вторгнуться в этот прекрасный момент, как он уже проник во множество других.
– Вы так добры. Я не знаю, что... как поблагодарить вас. – Джейн вытерла глаза. – Всех вас.
Спрингол не одобрял проявления эмоций у аристократов. Он дважды звонко хлопнул в ладоши, привлекая внимание слуг.
– Хорошо, возвращайтесь к работе.
– Спасибо, – сказала Джейн уходящим слугам. Ей нужен был носовой платок.
Виолетта протянула ей свой.
– Смотрите, тетя Джейн! Вот глина – здесь, в ведре. Рабочая одежда висит за ширмой. Здесь кувшин с водой и таз, чтобы вы смогли умыться, когда закончите работу. Лорд Тарлин сказал, что тут очень хорошее освещение для скульптуры. – Адорна вела себя как бойкий уличный торговец, убеждающий потенциального покупателя купить жареный картофель.
Джейн обменялась улыбками с Виолеттой.
Обняв тетю за шею, Адорна спросила:
– Вам правда нравится?
– Очень. – Джейн обняла ее, эту маленькую девочку, которую она растила, когда сама еще была не готова к такой ответственности. Она всегда боялась, что отсутствие родной матери отрицательно скажется на развитии Адорны. Но, к счастью, этого не произошло.
Единственная проблема, беспокоящая Джейн здесь, в Лондоне, заключена в ней самой.
Но Адорна любит свою тетю, несмотря на все ее недостатки. Глаза Джейн снова заблестели от слез.
– Не переживайте, тетя Джейн. – Адорна похлопала ее по спине. – Мы как раз на пути покорения Лондона. Когда нам это удастся, все будет иначе.
Джейн недоверчиво засмеялась. Неудивительно, что малышка уже получила дюжину предложений.
– С этим трудно не согласиться. – Она посмотрела на закрытое ведро рядом с консолью.
– Мы подумали, что ты захочешь что-то слепить. – Виолетта направилась к двери.
– Или кого-то. – Адорна последовала за Виолеттой.
Но Джейн не нуждалась в советах. Ее пальцы уже почти ощущали холодную глину, из которой она лепит его мужественный подбородок.
– Вы навлекаете бедствие, – предупредила она.
Джейн могла бы поклясться, что слышала, как Виолетта пробормотала:
– Да, надеюсь, он согласится.
Затем они ушли. Джейн осталась наедине с ведром глины, множеством инструментов и мыслями о Блэкберне. Прекрасном, сводящем с ума, вероломном Блэкберне, чье тело она уже почти увидела вчера.
Она скользнула за ширму. Дрожащие непослушные руки пытались снять платье. Вместо него она надела серое рабочее платье с пуговицами впереди, свободное и удобное. Поверх халата она нацепила простой черный фартук.
Сев на кушетку, Джейн сняла туфли и чулки – она могла работать лишь босой. Потом медленно подошла к консоли. Сначала девушка положила руку на гладкую поверхность гончарного круга и тихонько повернула его. Потом она стала вращать его сильнее и радостно засмеялась: гончарный круг – совсем как у настоящего художника. Она с нежностью провела рукой по инструментам – новеньким, блестящим, словно
