поговорил с Хью и Феликсом еще вчера утром, когда те пришли проведать своих лошадей. — Кейр злорадно ухмыльнулся. — Старый дурень считает, что у конюхов нет ушей.
— То-то Хью пытался убедить меня не жениться на Джулиане, — вспомнил Раймонд. — А Феликс о том же самом говорил с Джулианой.
— Мало того. Феликс еще добивался, чтобы Джулиана вышла не за тебя, а за него.
— Что?! — зычно рявкнул Раймонд. — Я его убью!
Он ринулся было к конюшне, но Кейр ухватился за него:
— Убить ты его можешь, но тебе не вредно будет знать, что он уже не в первый раз пытался на ней жениться.
Раймонд остановился и схватил Кейра за рубаху:
— Немедленно выкладывай все, что знаешь.
— Осторожно, порвешь. Леди Джулиана тебя за это не похвалит.
Раймонд тут же выпустил рубаху.
— Вообще-то я мало что знаю. Конюхи, да и все остальные слуги держат язык за зубами, оберегают честь своей госпожи. Я выяснил лишь, что отец пытался выдать ее за Феликса, а она — ни в какую.
Вспомнив, как коротко острижены у Джулианы волосы, Раймонд призадумался. Женщины знатного происхождения обычно не стригут волос, и, когда распускают косы, волосы спускаются чуть ли не до колен. Стригут женщин лишь после болезни или же… Чтобы опозорить, заклеймить блудницу.
— Я подозревал что-то в этом роде, — медленно сказал он.
— Тогда неудивительно, что она с таким отвращением относится к браку.
Раймонд улыбнулся:
— Ничего, я сумею ее переубедить.
Кейр скептически осмотрел друга с головы до ног:
— Женщины — загадочные существа. Полюбуйся-ка на своего соперника. Вон он выглядывает из-за двери.
Лицо Раймонда перекосилось, он резко обернулся и кинулся по направлению к конюшне. Однако дорогу ему преградил Хью.
— Я собираюсь уезжать, — буркнул барон, глядя себе под ноги. — Вы, должно быть, уже догадались, что я испытываю к Джулиане не просто дружеские чувства…
— Догадался.
Хью посмотрел в сторону:
— Мне трудно смириться с тем, что Джулиана выходит замуж.
Из-за двери высунулась чья-то голова и тут же спряталась обратно. Раймонд, глядя на Хью, громко сказал:
— Джулиане будет обидно, что ее друг не останется на Рождество. А едет ли с вами Феликс?
— У него другие планы.
Раймонд повысил голос:
— Какие планы могут быть у Феликса? Он настолько глуп, что ему самому в голову никогда ничего не приходит. — Раймонд шагнул в сторону, по-прежнему глядя на смущенного Хью. — Хорошо, что леди Джулиана свернула ему нос — теперь он хоть будет не таким уродом, как раньше. Это не рыцарь, а какой-то червь. Такую кучу дерьма я не видывал с тех пор, как разгребал навоз в сарацинской конюшне.
Феликс выскочил из-за двери, от ярости позабыв об осторожности. Прежде чем граф мог опомниться, Раймонд схватил его за шиворот и оторвал от земли.
— Вот вам, пожалуйста, — сказал он. — Настоящая навозная куча.
— Я не урод! — придушенно засипел Феликс. Раймонд запрокинул голову и расхохотался:
— Вот как? Погоди, вот снимешь повязку со своей физиономии, тогда посмотришь.
Он тряхнул несчастного Феликса так сильно, что тот со стоном схватился за больной нос.
— У меня огромное искушение спустить тебя в отхожее место, — продолжил Раймонд. — Там тебе самое место.
Отчаянно размахивая руками, Феликс схватил Раймонда за горло и стиснул. Тут Раймонд взревел раненым медведем и отшвырнул Феликса в сторону. Взбешенный, он ринулся на поверженного противника, но тут его перехватили сзади могучие руки. Раймонд вырывался, кричал какие-то чужеземные слова. Кейр и Хью тоже кричали, а Феликс, вереща от ужаса, пятился в конюшню. Конюхи бросились врассыпную. Лишь один человек наблюдал за происходящим с явным удовлетворением.
— Леди Джулиана? Леди Джулиана, где вы? — раздался голос из кухни. Джулиана спустилась вниз, спросила у поварихи:
— Это ты меня звала?
Валеска и Дагна переглянулись:
— Нет, госпожа, вас звала я, — мелодичным голоском пропела Дагна. — Повариха спрашивает, что готовить к празднику. Ведь сегодня будет пир.
— Так. Для начала — сыр с грецкими орехами. Потом гусь в сливовом соусе. Гусятина — для Рождества будет в самый раз. Из напитков, разумеется, восейл, а на сладкое…
Джулиана посмотрела на огонь, пылавший в яме, которая заменяла очаг.
Огонь жадно пожирал дубовые поленья. Вертел был наготове, готовый вонзиться в тушу свиньи или барана.
Вид огня напомнил Джулиане о Раймонде. Каждую ночь повторялось одно и то же: он искушал ее, разогревал, а она держалась, держалась из последних сил. Он осыпал ее поцелуями, ласкал в таких местах, куда прежде не добиралась рука мужчины. Один раз она сама, по собственной воле сняла рубашку, о чем потом вспоминала со стыдом.
— Если садишься ужинать с дьяволом, запасись длинной ложкой, — прошептала она.
— Что, миледи? Я не расслышала.
Джулиана удивленно воззрилась на Дагну:
— А я и ничего не говорила.
— Конечно, миледи. Вы молчали, — успокоила ее Валеска. — Так что с пиром?
Джулиана уставилась на нее невидящим взглядом.
— С пиром? Я же сказала, гусь в сливовом соусе. Это будет в самый раз. И еще пудинг с гусиными шейками.
Джулиана снова задумалась. Старухи терпеливо ждали.
Если бы знать, чего он от нее ожидает. Сначала ей показалось, что Раймонд — обычный мужчина, такой же, как остальные. Она считала, что он добивается ее, желая всего лишь утолить свой любовный жар. Но Раймонд был похож на реку, которая неспешно несет свои воды к морю. Река никуда не то-ропится, но тем не менее прорывает горы и сдвигает с места скалы. Если утес страха, укрепившийся в душе Джулианы, неподвижен, поток обойдет его стороной, отполирует острые грани, и скоро уже невозможно вспомнить, что в этом утесе было такого уж страшного.
И он еще смеет говорить, что она его искушает! На самом деле все наоборот! Зачем он делает вид, что ему торопиться некуда? Он хочет, чтобы она сама стала умолять его о любви. Нет уж, этот чело-век явно добивается от нее большего, чем просто физическое обладание.
Звуки, доносившиеся по ночам из-за ширмы, не оставляли у слуг и родственников ни малейших сомнений в том, что супруги еженощно свершают свои обязанности. Недоумение окружающих вызывала лишь постоянная раздражительность Раймонда. Лежа в постели с Джулианой, он держал себя в руках, проявлял терпение, ни разу не сорвался. Зато днем он пялился на нее, как голодающий на накрытый стол.
— Так что насчет пира, миледи? — Валеска потрясла Джулиану за плечо. — Что будет на сладкое? Джулиана вернулась к реальности.
— Как, разве я не сказала? Пирог со сливами и смородиной. А на горячее — гусь в сливовом соусе.
Валеска скептически поджала губы:
— Как угодно, миледи. Спасибо, что спустились на кухню. Без ваших распоряжений мы нипочем бы не справились. Просто удивительно, что невеста накануне свадьбы сохраняет такое присутствие духа.
— Ерунда, до свадьбы еще целых восемь дней.
— Не восемь, а шесть, — поправила Дагна.
