белые фартуки. На мужчинах – черные штаны с красными подтяжками. Сорча сразу заподозрила, что это изгнанники. Ее подозрения подтвердились, когда она рассмотрела колодец: у него была островерхая крышка на столбиках, выкрашенных голубой краской.
– Ты только посмотри! – сказала она Арну, указывая на центр площади.
– Колодец, – невозмутимо отозвался Арну.
– Это не просто колодец! Острый верх крыши отгоняет зло, которое может опуститься сверху. А голубой цвет благословляет воду и отводит дурной глаз. Это – традиции Бомонтани и Ришарта. – Возможность снова увидеть все это утоляла тоску, которую она скрывала.
– Значит, у Бомонтани и Ришарта одинаковые традиции.
Арну говорил так, словно знал ответ.
– У них общая граница. Общие традиции. Общий язык. У них одна церковь. И они спорят обо всем. – Сорча широко улыбнулась, потому что самой давней традицией было то, что жители Бомонтани осуждают жителей Ришарта, а жители Ришарта порицают жителей Бомонтани. – Как думаешь, они иностранцы?
– Иностранцы? – Ренье с притворным недоумением посмотрел на нее. – Ты считаешь, они не из Шотландии?
– Ладно. Я сама узнаю.
Она направила коня к собравшимся у колодца. Одна из женщин, уже немолодая, сидела на скамейке у колодца. Деревенский священник в традиционной черной сутане и трое полных мужчин стояли, пробуя вино. Пять молодых женщин – Сорча решила, что это сестры, – встали в кружок, наблюдая за Сорчей и пересмеиваясь, словно находили ее крайне забавной. Одна, беременная, поглаживала живот. Две женщины лет сорока с небольшим спорили о том, кому первой взять ведро.
Когда Сорча въехала на площадь, все замолчали и настороженно уставились на нее. Она широко улыбнулась: у всех были острые носы, высокие скулы, кремово-смуглая кожа, глаза – разных цветов. Сорча никогда не встречалась с этими людьми, но она их знала. Они были частью самого красивого народа в мире. Сорча не удержалась и спросила:
– Вы из Бомонтани?
Они попятились, несколько встревоженные. Ренье не стал вмешиваться, лишь ухмыльнулся. Сорче здесь ничто не угрожало. Жители деревни – люди осторожные, к тому же очень скоро узнают, кто она. И тогда они поймут, как им повезло. Однако Сорча покорит их своим бьющим через край жизнелюбием еще до того, как они узнают ее имя. Ренье в этом не сомневался.
– Я из Бомонтани! – крикнула она. – Вы бежали от мятежников?
– Некоторые из нас из Бомонтани, другие – из Ришарта.
Востроглазая, тонкогубая, костлявая женщина – спорившая с другой женщиной из-за ведра – подошла ближе к Сорче:
– Как ты докажешь, что ты родом из Бомонтани?
Сорча перешла на язык их общей родины и сказала:
– Пусть я далеко от дома, но у очага моих соотечественников мне всегда рады.
Услышав знакомую пословицу, которую Сорча произнесла так напевно и легко, женщина прижала ладонь к груди.
По небольшой толпе пробежал тихий шепот.
– Добро пожаловать, добро пожаловать! – Женщина заулыбалась. – Простите мне мое недоверие. К нам из дома никто не приезжал с тех пор, как мы здесь поселились. Нам пришлось бежать из родных стран, и мы осели здесь, в Новой Проспере, ища безопасности. Безопасность не всегда так легко дается: некоторые люди в Шотландии недовольны вторжением чужаков, а другие боятся тех, кто говорит на незнакомом языке.
Полный джентльмен пробился сквозь толпу и встал рядом с говорившей дамой.
– Я – господин Монтаро, хозяин постоялого двора. А это – моя жена, Тулия. Заходите, выпейте вина. Отдохнете, поедите и расскажете нам, что вам известно о Ришарте.
– И о Бомонтани, – добавила Тулия.
– Я ничего не знаю. Уже десять лет я живу на чужбине, но сейчас возвращаюсь домой!
Говоря об этом, Сорча буквально светилась от радости.
– А он?
Господин Монтаро указал на Ренье.
– Он из Нормандии, – ответила Сорча. Тулия пристально на него посмотрела:
– Он похож на бомонтаньяра.
– Нет, он из Ришарта, – сурово поправил ее господин Монтаро. – Не все красивые молодые люди родом из Бомонтани.
– Если они оттуда – значит, им не повезло! – парировала Тулия.
Одна из пяти молодых девиц постаралась поймать взгляд Ренье. Ей было не больше двадцати, она была хорошенькая и кокетливая. Она указала сначала на хозяина постоялого двора, потом на его жену и выразительно закатила глаза. Ренье сразу же понял, что супруги постоянно спорят, как это свойственно всем бомонтаньярам и ришартианцам. А когда в переднем ряду оказались еще три молодые девицы, имевшие сходство с господином Монтаро и Тулией, он решил, что эта чета занимается любовью с не меньшим жаром.
Сорча спокойно улыбнулась:
– На самом деле это мой спутник, Арну. Мы собирались остановиться на вашем прекрасном постоялом дворе, прежде чем ехать дальше, в Эдинбург, а оттуда – домой.
– Кажется, в Бомонтани спокойно, – произнес господин Монтаро. – Но, по слухам, в Ришарте, где правит граф Дюбелле, царит разруха.
При упоминании Дюбелле старуха плюнула на землю, а молодые женщины стали переговариваться, жужжа, словно рассерженные пчелы.
– Я поеду в Бомонтань! – объявила Сорча. – Пора.
Тулия повернулась к мужу:
– Я считаю, что нам тоже надо ехать. Мы могли бы пожить у моих родителей.
– Нет, – возразил он. – Мы поедем туда, когда принц вернется и мне возвратят мою собственность. Не раньше.
– Принц Ренье? Но… ведь он погиб!
Сорча обвела взглядом собравшихся, ища подтверждения.
– По слухам, ему удалось бежать из темницы графа Дюбелле, и сейчас он собирает армию, чтобы отвоевать свою страну.
Серовато-коричневые глаза господина Монтаро вспыхнули зеленым огоньком.
Ренье видел, как на лице Сорчи изумление сменяется радостью, а при взгляде на него – отчаянием.
Сорча перевела взгляд с Ренье на господина Монтаро.
– Не… не могу поверить! – пролепетала она. – Годфри говорил, что Ренье был схвачен графом Дюбелле и убит.
– Не знаю, кто такой твой Годфри, но он ошибся. Принц Ренье много лет просидел в тюрьме, а потом по милости Божьей вырвался на свободу.
– Когда это случилось? – спросила Сорча.
– Мы это слышали почти три года назад. – В голосе Тулии звучала безнадежность. – Об этом писали английские газеты. Но они, как известно, врут.
Три девушки окружили мать. Одна нежно обняла ее. Священник что-то тихо сказал ей на ухо. Тулия вытерла слезы, кивнула и решительно расправила плечи.
– Так! – Господин Монтаро громко хлопнул в ладоши. – Сколько комнат вам нужно?
– Одна, – ответил Ренье.
Все повернулись и изумленно уставились на него.
– Одна? О чем ты говоришь? – изумилась Сорча. – Кажется, ты говорил, что не намерен…
– Я тебя не оставлю. – Взяв девушку за руку, он сжал ее пальцы. – Это слишком опасно.
Под его пристальным взглядом ее ресницы затрепетали. Сорча была так возбуждена, что забыла изменить голос на низкий, и люди проницательные вполне могли распознать в ней женщину.
Священник это заметил, конечно. Он вышел вперед и остановился напротив них. Высокий широкоплечий мужчина устремил на приезжих суровый взгляд:
– Вы женаты?
– Женаты? – Господин Монтаро смущенно хмыкнул. – Отец Терранс, зрение вам изменяет. Это мужчины.
– Тот, что поменьше, – женщина, олух!
Жена бесцеремонно ткнула его локтем в бок.
– Нет! – Он уставился на Сорчу, осматривая ее со всех сторон. Тоном глубокого изумления он повторил: – Не может быть!
– Я сразу заметила! – заявила Тулия.
– Женщина? Неправда! – Глаза у него выкатились, и он возмущенно повернулся к жене.
– Ты еще сомневаешься! У нас, женщин Бомонтани, на такие вещи чутье! – высокомерно произнесла Тулия.
Ренье весело было слушать, как чета Монтаро тихо переругивается.
Беременная женщина остановилась возле стремени Ренье. Бросив на него смеющийся взгляд, она сказала:
– Мои родители вечно спорят.
И тут в один голос супруги Монтаро заявили:
– Вам нельзя поселиться в одной комнате, если вы не женаты!
– Юная леди, вы верны своей церкви? – осведомился отец Терранс.
– Да, – тихо призналась Сорча.
– Тогда вы должны знать, какие у нас строгости, – промолвила Тулия. – Мы не такие, как англичане и шотландцы. Они – люди безнравственные и распутные!
– Нам надо оставаться в одной комнате! – Ренье решил воспользоваться сложившимся положением, однако эти слова были произнесены им не ради пустого эффекта. Он не собирался оставлять Сорчу одну. Дюжина людей увеличилась до двадцати за счет новых любопытных, и, обращаясь ко всем, он признался: – За ней охотятся те, кто ищет ее смерти.
– Арну! – Сорча бросила на него возмущенный взгляд. – Не устраивай сцен!
– Я тебя одну не оставлю, – повторил он.
– Совершенно ясно, что вы путешествуете вместе. И хорошо знаете друг друга. Если у вас есть основания сказать нам, что вы женаты, то можете поселиться в одной комнате. – Отец Терранс не отрывал от них внимательного взгляда.
«Интересно, станет ли Сорча лгать священнику?» – подумал Ренье.
– Мы… гм… определенно… – Она изо всех сил старалась это сделать, но была неисправимо правдивой. – То есть если клятва верности означает заключение союза, можно было бы сказать…
– Мы не женаты, – сообщил священнику Ренье. Сорча повернулась к нему и прошипела:
– Прекрати, Арну!
– Тогда у нас возникла проблема, – сказан священник.
– Отец, нам с
