Трокмортон перевел взгляд на Селесту. Он очень надеялся, что эта девушка сумеет вернуть мир и покой под крышу Блайд-холла. Во всяком случае, стоило попробовать.
Трокмортону вдруг стало стыдно за то, что он едва не принял Селесту за русскую шпионку. Нет, шпионкой она не была, но оставалась в глазах Трокмортона сиреной, коварной соблазнительницей.
Появилось еще несколько молодых людей и девушек. Они быстро пронеслись мимо Трокмортона и Патриции, устремляясь к центру сегодняшнего праздника. К Селесте.
Селеста зашла за спину Кики и толкнула качели. Кики завизжала от радости и взлетела в воздух. Взлетели в воздух и ее юбчонки.
– Нет, нет, так не пойдет! – воскликнула Селеста и остановила качели. Негромко сказала что-то Кики принялась туго обматывать ее тканью. Патриция ринулась помогать, Селеста и ей успела сказать несколько слов, после чего Патриция рассмеялась.
«Ну вот, еще одну душу опутала своими чарами, – подумал Трокмортон. – Интересно, что она сказала Патриции? Неужели что-нибудь о Кики?»
И он тоже поспешил к качелям.
Патриция толкнула качели. Дочь Эллери снова завизжала.
Селеста постояла секунду-другую, затем взяла за руку Пенелопу и вместе с ней пошла навстречу Трокмортону. При этом она смотрела ему прямо в глаза и смеялась.
«Интересно, как она догадалась, что я здесь? – подумал Трокмортон. – До этой минуты она не видела меня, не могла видеть. А повела себя так, словно с самого начала знала, что я рядом».
Селеста в самом деле замечала все, что творилось вокруг нее, – то ли от природного любопытства, то ли от живости ума и интереса к окружающему миру, то ли от всего этого вместе взятого. И Трокмортон решил, что если эта наблюдательная девушка в самом деле не окажется русской шпионкой, он постарается сам завербовать ее.
И это доставит ему огромное удовольствие.
– Папа! – радостно крикнула Пенелопа, хватая Трокмортона за руку.
«Ладно, разбирательство с Селестой оставим на потом», – решил для себя Трокмортон. Он улыбнулся дочери и легонько сжал в ладони ее тонкие пальчики.
– Дочка.
Смотреть на Пенелопу было то же самое, что смотреться в зеркало.
Тут звучным, поставленным голосом заговорила Селеста:
– Полагаю, вы должны быть сердиты на меня, сэр. Вы не разрешали мне встречаться с детьми, но я нарушила ваше распоряжение. Остальные слуги ничего об этом не знают, я ускользнула от них, поэтому прошу вас не винить никого, кроме меня самой.
И она улыбнулась – вроде бы виновато, но при этом с той уверенностью, что ее не станут ругать, которая свойственна всем красивым женщинам.
«Из нее в самом деле может получиться превосходная шпионка, – подумал Трокмортон. – Жаль только, что на любую шпионку в конце концов находится свой палач, который затянет петлю и на этой прекрасной шейке».
– Зачем вы взяли с собой Кики? – строго спросил он.
– Я не могла взять Пенелопу и оставить Кики одну.
Она явно увиливала от ответа.
– А зачем вы взяли Пенелопу?
– Длинная история. – Селеста нежно провела пальцем по шее Пенелопы. – Похоже, я очень вовремя оказалась в детской. Боюсь, что вам придется подыскивать новую няню, мистер Трокмортон.
Он уставился на Селесту. Нет, она не походила ни на русскую шпионку, ни на соблазнительницу. Трокмортон перевел взгляд на свою дочь. Та с отрешенным спокойствием ожидала, когда будет раскрыта история ее преступления.
– Новую… няню? – переспросил Трокмортон.
– Когда я вошла в детскую, старая няня сидела связанной в кресле, а девочки тем временем тянули концы веревки в разные стороны.
– Связанная… в кресле?!
Его секретарь оказался предателем, его младший брат стремился расторгнуть помолвку, а его дочь привязала к креслу свою няню. Да, еще Селеста… Пожалуй, слишком красивая, наблюдательная и энергичная.
– Пенелопа, зачем ты позволила Кики связать няню?
– Это была моя идея, – честно призналась Пенелопа. – Кики еще не умеет вязать узлы.
Трокмортон заметил в глазах дочери выражение… Как в этих случаях говорила его мать? «Если хочешь что-то провалить, поручи это Эллери. Если хочешь, чтобы дело было сделано как надо, доверь его Гаррику».
Нет, прежде такого выражения у своей дочери он не замечал. Трокмортон подтянул на коленях брюки, присел и строго сказал:
– Пенелопа Энн, вы должны дать слово, что никогда впредь не будете связывать свою няню.
– Но, папа, она сама виновата. Велела нам одеваться на прогулку, а когда мы принялись прыгать, велела прекратить, потому что у нее от этого болит голова. – Пенелопа, казалось, была уверена в своей
