– О собаках?
– Он разводит охотничьих спаниелей. Спросите его про них, и он будет болтать с вами без умолку. А когда он подведет вас обратно к Эллери, задержите подольше свою руку в руке лорда Тауншенда.
– А что, если Эллери этого не заметит?
– Заметит, не сомневайтесь. И не только заметит, но и сделает свои, скорее всего, неправильные выводы.
– А он полюбит меня вновь после всего этого?
– Да… непременно полюбит.
«Боже, что я делаю? – подумала Селеста. – Зачем учу эту девочку, как обольстить Эллери, когда сама охочусь за ним?»
Она совсем забыла о том, кто перед ней, и невольно раскрыла сопернице свои секреты.
Впрочем, это не имеет значения. Рассказать Патриции о том, как она должна себя вести – это всего лишь полдела. Большой вопрос, сумеет ли она последовать этим советам. Патриция не обладала ни опытом, ни женской хитростью и при этом слишком сильно желала Эллери. А Эллери… Он желал ее, Селесту. Так что вряд ли проделки Патриции возымеют действие, скорее всего, он просто не обратит на них внимания. Точно так же, как она сама не придает значения ухаживаниям Трокмортона. Его словам. Его поцелуям… его объятиям…
С Трокмортоном она целовалась только потому, что… Да неважно, почему она с ним целовалась! И что значит – целовалась? Просто касалась губами его губ, слышала его горячее дыхание…
Селеста невольно передернулась.
– А теперь мне пора идти…
– Еще минутку, – быстро сказала Патриция, но в голосе ее послышалось скрытое смущение, словно она собиралась заговорить о чем-то важном и в то же время очень трудном. – Я хочу спросить вас еще об одной вещи. Простите, но мне просто не с кем больше поговорить об этом.
«Надо было мне сразу уходить, – с досадой подумала Селеста. – Или хотя бы со второй попытки. В крайнем случае, с третьей».
– Мама пыталась объяснить мне, что такое супружеские обязанности жены, но я, честно говоря, ничего не поняла, – сказала Патриция, глядя Селесте прямо в глаза. – Не могли бы вы просветить меня? Пожалуйста!
«Либо она принимает меня за шлюху, либо просто идиотка», – подумала Селеста, отдергивая руку.
– Простите, но я тоже не знаю, что имела в виду ваша мама. А сама я никогда не знала мужчин.
– Не знали мужчин? – удивленно повторила Патриция. – Это вы в библейском смысле? «Девица, не познавшая мужа»?
– Именно в библейском.
– Но, Селеста, дорогая, я вовсе не хотела вас обидеть. Мне, правда, непонятно то, о чем говорит мне мама, а вы… Я знаю, что вы никогда не были замужем, но вы жили в Париже, и я думала, что там у вас было больше возможностей расширить свой кругозор, чем у нас здесь, в Англии. Вы повидали мир, а я – девушка неотесанная. – Патриция вновь завладела рукой Селесты, и та не стала ее убирать. – Простите еще раз, что задерживаю, но, кроме вас, никто, никто не хочет выслушать меня!
Селеста вздохнула. Что правда, то правда. Патриция была слишком похожа на большую, неуклюжую куклу, безуспешно пытающуюся произвести впечатление на своего нового хозяина. Никто – и Селеста в том числе – не думал о том, что внутри у этой куклы бьется живое сердце. Патриция была лишь пешкой в игре, и ее судьба никого не трогала, ни родственников, ни знакомых… А ведь ей действительно нужно знать об обязанностях жены, тем более, если судьба посылает ей такого муженька, как Эллери. Невольно Патриция напомнила Селесте о ее собственных метаниях, когда она впервые поняла, что влюбилась в Эллери. Пожалуй, небольшая поддержка Патриции просто необходима, тем более что такой разговор никак не повлияет на собственные шансы Селесты в борьбе за сердце Эллери.
– Хорошо, я расскажу вам о том, что происходит между мужем и женой в брачную ночь, – сказала Селеста. – Только обещайте не кричать и не падать в обморок.
Патриция судорожно сжала руку Селесты.
– Значит, это еще ужаснее, чем я думала. – Она расправила плечи и решительно выдохнула: – Хорошо, говорите, я постараюсь выдержать.
– Прежде всего, мужчина и женщина должны… – Селеста замешкалась, подыскивая слово поделикатнее, – обнажиться.
– Кто? – вздрогнула Патриция.
– Оба.
Патриция сглотнула, не сводя с Селесты испуганных глаз.
– Ваш муж будет трогать вас в разных… местах.
– А я… тоже должна буду его трогать? – передернулась Патриция.
Селеста постаралась вспомнить все, что ей самой было известно об этом сложном моменте.
– Точно не знаю. Но мне говорили, что мужчины любят, чтобы женщины по-всякому их ублажали.
– Да, да, вы правы. Папа тоже любит, когда мама… – Патриция зарделась от стыда. – Не хочу даже думать об этом!
Селеста представила себе прищуренный взгляд лорда Лонгшо, его пухлую жену и сказала:
